– Ты что тут делаешь? – спросила Маша.

– А то ты не знаешь! – рассмеялась Евгения. – Ты наверняка тоже здесь из-за этого.

– Подожди, – не поняла Маша, – из-за чего из-за этого?

– А зачем ты сюда пришла?

– Да, – сообщил по телефону худой плешивый мужчина в очках, – я действительно набираю группу. А позвольте спросить, кто вы и почему вас это интересует?

– Иннокентий Яковлевич, – сказал мужчина, – я узнал от своего племянника о вашей поездке. Он бы тоже очень хотел посетить те края. Но он слишком стеснителен, и поэтому я решил…

– Послушайте, уважаемый, группа уже набрана, извините. – Иннокентий положил трубку на рычажки. – Спасибо, Лиля, за рекламу. Дура!

Якутия, поселок Выселки

– Бабушка! – закричал, вбегая в дом, мальчик лет пяти. – К деду пришли…

– Не к деду, – сердито поправила его пожилая женщина. – А к дедушке. Сколько раз тебе говорить?

– Какая, на хрен, разница, – усмехнулся вышедший из комнаты седобородый мужчина, – дед али дедушка? Дедушка – так нам про Ленина говорили. Сталин отец родной был, чтоб он, ежели есть такая возможность, в гробу кувырнулся…

– Афанасий, – покачала головой женщина, – ты думай, что говоришь.

– Так кого там хрен принес? – спросил у внука дед.

– Двое людей каких-то.

– Пойду гляну, что за гости. – Афанасий вышел на крыльцо.

– Господи, – вздохнула женщина, – хрыч старый, разве можно при малом так говорить? Если услышу, что за дедом повторяешь…

– Во, бабушка, – засмеялся внук, – сама «дед» сказала.

– А ну-ка на кухню иди! – цыкнула на него она.

– Тамара Васильевна, – обратился к ней крепкий парень, – там эти суки нарисовались.

– Да ты хоть при мальце-то по-человечески говори, Пашка! – рассердилась она.

– А как еще Торовых назовешь? Из ментовки их вышибли, а они снова заявились. Дядьке своему, видно, понадобились.

– Торовы! – ахнула женщина и бросилась к калитке, где стояли Афанасий и двое крепких молодых, похожих друг на друга мужчин.

– Да мы ведь, Афанасий Семенович, – примирительно бурчал тот, что постарше, – договориться пришли. Ну, чтоб не было столкновений на Золотом ручье. Там вроде твои мужики…

– Слушай, Василий, – недовольно перебил его Афанасий Семенович, – мне с вами говорить не о чем, уматывали бы вы отсель подобру-поздорову от греха подалее. А то ведь всякое приключиться может.

– А ты нас пугать вздумал, дядька Афанасий? – усмехнулся другой.

– Да что вас пужать-то, вы и так жизнью обижены. Просто пришибут, а ответ за вас, гадов, держать кому-то придется. Не вас жаль, а того, кто из-за вас…

– Ну смотри, Денов, – усмехнулся парень, – мы по-доброму хотели. Не желаешь, так потом не скули.

– Я вас сейчас прямо тут и положу, вроде как самооборона. Да за вас и спроса не будет. Пашка! Глеб! – закричал Денов. – Эти двое…

– А ну-ка пошли отсель! – замахала руками на Торовых подбежавшая Тамара Васильевна. – А то сейчас мужиков кликну! Убирайтесь!

– Здрасте, Тамара Васильевна, – усмехнулся Василий, – как здоровье? По сыну не скучаете?

– Пашка! Глеб! – снова закричал Афанасий Семенович.

– Уходим! – Торовы быстро пошли к стоящему на дороге джипу.

– Сучары! – Денов плюнул им вслед. – Твари! Закопаю сук! Давно надо было. – Он взглянул на жену. – Лука их вызвал. Вот и верь власти после этого. Их турнули из милицейской службы и на этом крест поставили. А они сюда не зазря возвернулись. Мне мужики говорили, что на Золотом ручье каких-то бандюков видели. Наверняка Лукины эти разбойнички. На ручье золотишко попадается. Хотел Савелий там добычу наладить, но мужика угрохали. И вот что еще: бабы меж собой разговор имели: мол, Натка и хахаль ее покойный якобы какой-то интерес к нам имели. А вот что за интерес, не сказано. Ты бы, Тамара, поговорила с Пеструхой, она наверняка что-то знает, она в курсе всех делов в округе.

– Не связывался бы ты с ними, Афанасий, – вздохнула жена.

– Они сына моего в тюрьму усадили, из-за них он и погиб. Я слово дал, что покончу с ними.

– А о Леше, о внуке ты подумал? Или тебе плевать?

– Вот как раз и не плевать. Вырастет Леха и спросит народ: а кто в гибели папани моего виновен? И ему укажут на Торовых. А что ж дед-то не отомстил за папаню? Внук мой сам могет за отца расчет произвести. А я не желаю, чтобы он в тюрьму из-за этих гнид отправился. Уж лучше я грех на душу приму.

– Ну что там? – спросил вошедших во двор братьев Торовых плотный пожилой мужчина.

– Да что, – усмехнулся Олег, – все то же, что и раньше. Денов чуть не натравил на нас…

– Эх вы, дипломаты, мать вашу! – плюнул пожилой. – Какого хрена…

– Дядька Лука, – остановил его второй. – Я…

– А ты, Васька, вообще молчал бы. Что участковым был, что сейчас, один хрен, никакого навару от тебя нет. Ну что ж делать, вызову Филимона, с ним надо такое решать. А вы, – он презрительно посмотрел на племянников, – ни украсть, ни постеречь не можете. Ментами были, так хоть какая-то польза имелась. А сейчас…