— Ну-ка, нагнись, сынок,— старческим голосом проскрипел Андре де Паранель.

— Чего? — Жан все никак не мог прийти в себя.

— Нагнись, говорю! — сердито ткнул сына в бок старик и, как только военный министр согнулся, начал что-то жарко шептать ему на ухо.

— Да ну? — выпучил глаза Жан.

— Точно тебе говорю!

— Ты это серьезно?

— Да ты сам подумай, как они без вина жить-то будут? — воскликнул старик и опять что-то зашептал, явно сердясь на свое бестолковое чадо.

— Ладно,— сдался наконец Жан и громогласно объявил: — Мы объявляем нейтралитет и скрываемся в винных подвалах! А вы пока договаривайтесь.

С этими словами военный министр подхватил своего престарелого папашу графа Андре де Паранеля на руки и гигантскими скачками понесся к выходу из тронного зала.

— Что?!! — возмутилась Консуэло Багриэль.— А ну стоять!

Поздно. Ее муж с сыном уже скрылись за дверью и, судя по топоту, мчались по коридору в сторону лестницы, ведущей в погреба. Военный министр прекрасно знал все закоулки королевского дворца и до винных подвалов мог добраться из любой его точки самой кратчайшей дорогой.

— А положение ваше незавидное, — повернулась Консуэло Багриэль к Луи Семнадцатому.— Винные подвалы теперь заблокированы, я своего сына и мужа знаю. Их оттуда уже не вышибешь. Армия, пока приказа своего главнокомандующего не услышит, будет в раздрае, хан Абырей практически на пороге...

Она как в воду глядела. Парадные двери в тронный зал распахнулись, и глашатай торжественно провозгласил:

— Хан Абырей!

— Оу-у-у... — простонал Луи Семнадцатый и начал торопливо перестраиваться на ходу.

Не успел в тронный зал войти хан Абырей, как король сорвался с места и с распростертыми объятиями кинулся к нему.

— Кто к нам прибыл! Какой дорогой гость! — Он облобызал оторопевшего хана и повернулся к Консуэло Багриэль: — Вот, познакомьтесь. Жених моей доченьки прибыл насчет свадьбы поговорить.

Герцогиня скрипнула зубами. Орда хана Абырея наводила ужас на все сопредельные страны, и брачный союз с Арденом грозил ее государству большими неприятностями, однако горячая гишпанская кровь заставила ее пойти на смелый, но очень безрассудный шаг.

— И что, ты думаешь нас этим запугать? — грозно спросила она.

Ее маги угрожающе тряхнули жезлами, готовые в любой момент нанести магический удар.

— Вай ме! Не вовремя зашел,— расстроился хан Абырей.— Слюшай, женщин,— обратился он к Консуэло,— я панимай, у вас свой дел, балшой разбор, но дай пагава-рить с будущим папа, а? Вот так пагаварить надо! Савсэм немножко пагаварить.

Луи Семнадцатый растерянно посмотрел на Консуэло Багриэль.

— Ваше величество, мы ненадолго. Сами видите, непредвиденные обстоятельства.

— Савсэм ненадолго,— подтвердил хан Абырей, вцепился в мантию Луи и потащил его в сторону ближайшей двери, стремясь поскорее уединиться с владыкой Ардена для приватного разговора. Это была комната для прислуги, которая в данный момент пустовала.

— Вай ме! — раздался оттуда его страдальческий вопль, как только дверь за ними закрылась.— Забери свой дочь-шайтан! Вот перстень вазьми!

Слышимость была прекрасная, и все присутствовавшие в тронном зале с любопытством прислушивались к «приватной» беседе.

— Зачем мне твой перстень? — опешил Луи Семнадцатый.— У меня своих хватает.

— Слюшай, ты не панимаешь! Я главный над все мурза, теперь ты главный мурза! Под твой рука иду, дань платить буду, только забери свой дочь-шайтан!

Хан Абырей плюхнулся на колени и начал биться головой об пол.

— Да тише ты, не ори! Буду над вами ханом... — Король внезапно заткнулся.— А... а что, моя дочь у тебя?

— Нэт!

— Ничего не понял. Где Козетта, придурок? — Страх за дочь заставил Луи Семнадцатого забыть обо всех правилах этикета и не стесняться в эпитетах.

— Вай! Всю правду скажу. Паслал людей к твой государств. Границ ахранять. Вдруг кто папа мой невест обидит? А тут принцесс! Савсэм адын! Нэхарашо! Привезли со свой будущий муж знакомиться. Слюшай, я всэх жен атпустил, как только с твой дочь пазнакомился.

— Что?!! — взревел Луи Семнадцатый.

— Вай! После твой дочь мнэ тэперь жэнщин нэ надо! Всэго адын бесэд, адын партий в шахмат и сматри! — Хан сдернул с головы шапку, продемонстрировав седые волосы.— А мнэ всэго сорок! Савсэм маладой!