Я не успел вставить ни единого слова. Как раздались короткие гудки. Мне не нравился ее монолог, в котором тоже чувствовалась обреченность. И я как мог подробно изложил его своему приятелю.

— Интересное предположение, — вздохнул он. — Что адвокат покончил с собой. И умереть решил непременно в номере Заманского.

— Это как раз объяснимо, — возразил я. — Он наверняка ненавидел и Заманского, и Угрюмого. Из-за Веры. Вот и решил подложить им свинью. Свел их в одном месте, а сам наложил на себя руки. Вполне объяснимо. Не один попадется, так другой. А если повезет, так и сразу двое. Как и случилось. Сам-то он откуда-то сверху смотрит на нас и посмеивается: как лихо удалось обвести вокруг пальцев этих придурков. А мы, возможно, самые последние идиоты в этом ничтожном городишке.

— И какого черта мы тогда вообще здесь делаем? Ловим самоубийц и их призраков? Ну, увольте меня.

— С каких пор, дружище ты стал доверять женщинам? Не с тех ли, как связался с милашкой Ли-Ли? К тому же призрак я видел собственными глазами. Симпатичный такой, рыжеволосый и ужасно взбалмошный. Может быть, пройдемся к Угрюмому. Вдруг он нам ненароком подскажет, где ночами гуляет его дочка-дурнушка, как выразился любезный Модест Демьянович. Который кстати почему-то ушел в подполье.

— Ну, если не подскажет, то я его придушу. И для этого мне не понадобится шнурок профессора Заманского. Хватит и этого, — радостно заявил Вано и показал свои огромные кулачищи. Да, этот придушит кого угодно, дай только волю.

В доме Белки кроме профессора никого не было. А он понятия не имел где Белка. Угрюмый, по его словам, по-прежнему находился в пустом доме поэта. И мы, подробно расспросив адрес, прямиком туда и направились. И весьма удивились, что этот дом находился поблизости от дома библиотекарши. Правда, весьма невыгодно отличался от ее аккуратненького теремка. Точнее, являл собой полную его противоположность. Поникший, рассохшийся, облезлый, с окнами, заколоченными досками, к счастью он находился в стороне от центральной улицы. И не мог испортить вид преуспевающего городка.

Дверь дома так неприятно скрипнула, что мурашки пробежали по телу. Похоже, ее не смазывали лет сто. Запах стоял соответствующий виду. Завидев нас, Угрюмый лениво поднялся с дивана. Но поприветствовал нас вполне добродушно.

— Зря вы это, — с укором сказал я. — Пребывание в этом доме весьма подозрительно. Почему вы не живете у Белки?

— Два отца вместе не уживутся, — хмуро ответил он. Видимо, он никак не мог смириться с появлением Заманского. Что было вполне естественным.

— А вы откуда знаете, что два отца вместе не уживутся? Подобного примера, пожалуй, еще не было в истории. Вы станете зачинателем доброй традиции двухотцовства.

Но Угрюмый не был склонен к шуткам.

— Вы, как я понимаю, заглянули ко мне по пути?

— По пути к чему? — не понял я. — К более светлому и обнадеживающему будущему?

Он вновь проигнорировал мою иронию.

— Вы уже были, как я понимаю, у Ларисы? У Ларисы Андреевны.

— Вообще-то она не горит желанием нас видеть. Во всяком случае сегодня, — вставил пять копеек Вано.

Угрюмый искренне удивился. И пробормотал.

— Странно… Она прибежала сюда, чтобы позвонить вам. Была крайне взволнованна. Сказала, что у нее телефон не работает.

— Ну, во первых, она хотела нам сообщить, что не желает нас видеть. А во-вторых, она была предельно спокойна, — ответил я.

— Ничего не понимаю, — продолжал хмурится Угрюмый. — Она заявила, что ей нужно срочно с вами поговорить. И когда набирала номер, ее руки дрожали. У вас все время было занято. И она все время повторяла, что должна как можно быстрее встретиться с вами. Но так и не дозвонившись, пулей вылетела из дома. И сказала, что обязательно вернется позвонить еще раз. Было такое ощущение, что она не может найти себе места. Но потом она так и не пришла.

Тут явно что-то не клеилось. Я же помню, как библиотекарша категорически заявила, что в нашей помощи не нуждается. И голос ее был ровный, неестественно спокойный и даже пугающий.

— Ну, возможно, она вернулась домой, все хорошенько обдумала, успокоилась и наконец решила дать нам отбой, — предположил Вано, вопросительно глядя на меня.

— В любом случае в этом нет ничего хорошего. Значит она решила что-то от нас скрыть, — утвердительно кивнул я товарищу.

И мы, не сговариваясь, как по команде, направились к выходу. И все же у дверей я умудрился вспомнить, зачем мы явились к Угрюмому.

— Да, кстати, — обернулся я, глядя Угрюмому прямо в глаза. — Этой ночью ваша дочь ночевала здесь? Никуда не отлучалась?

Он не отвел взгляд.

— Да, здесь. И никуда не отлучалась. Ночью бродить в нашем городе становится небезопасно. Боюсь, вы не о том спрашиваете, молодые люди, — добавил он с явным укором.

Мы долго стучали и звонили в дом библиотекарши. Но нам так никто и не ответил. Я приложил ухо к двери, но ничего не услышал.

— Где ее черти носят!