– Не беспокойся, – ответил Тетельман с ноткой снисходительности. – Иногда некоторые из них наведываются сюда – продать попугая или пару горшков – но я никогда не видел, чтобы они приходили в сколько-нибудь значительном числе. Они этого не любят. Ведь для них здесь цивилизация, а она их пугает. Кроме том, они не стали бы обижать моих гостей. Я нужен им.

– Нужен? – спросил Локки. – Кому нужен этот хлам вместо человека?

– Они употребляют наши лекарства. Дэнси их снабжает. И одеяла, время от времени. Я же говорил, они не так глупы.

Рядом послышалось завывание Стампфа. За ними последовали утешения Дэнси, пытающегося унять панику, ему это плохо удавалось.

– Ваш друг совсем плох, – сказал Тетельман.

– Он мне не друг, – ответил Локки.

– Она гниет, – пробормотал Тетельман, больше для себя.

– Кто?

– Душа. – Слово было чудовищно неуместным на мокрых от виски губах Тетельмана. – Она – как фрукт, видите ли. Гниет.

Каким-то образом крики Стампфа воплотились в образы. Это не было страдание здорового существа: сама гниль вопила.

Скорее, чтобы отвлечь внимание от производимого немцем шума, чем из интереса, Черрик спросил:

– Что они дают тебе в обмен на лекарства и одеяла? Женщин?

Этот поворот мысли явно позабавил Тетельмана: он рассмеялся, сверкнув золотыми коронками.

– У меня нет надобности в женщинах, – сказал он. – Я слишком много лет страдал сифилисом.

Он щелкнул пальцами, и обезьянка вновь вскарабкалась ему на колени.

– Ведь душа – не единственное, что гниет.

– Ну, хорошо. Так что же ты получаешь от них взамен? – спросил Локки.

– Поделки, – сказал Тетельман. – Чашки, кувшины, циновки. Их у меня скупают американцы, и продают потом в Манхэттене. Сейчас все хотят приобрести что-нибудь от вымирающего племени.

– Вымирающего? – переспросил Локки. Слово звучало для него соблазнительно, как слово жизнь.

– Да, конечно, – сказал Тетельман. – Они все равно исчезнут. Если вы их не уничтожите, они это сделают сами.

– Самоубийство? – спросил Локки.

– В своем роде. Они просто падают духом. Я видел это полдюжины раз. Племя теряет свою землю, и с ней утрачивает вкус к жизни. Они перестают заботиться о самих себе. Женщины становятся бесплодны, юноши принимаются пить, старики просто морят себя голодом. Через год-другой племени как не бывало.

Локки опрокинул стакан, приветствуя про себя фатальную мудрость этих людей. Они знали, когда умирать. Мысль об их стремлении к смерти освободила его от последних угрызений совести. Чем теперь считать ружье в своей руке, как не инструментом эволюции?

На четвертый день их пребывания на фактории лихорадка Стампфа пошла на убыль, к немалому удивлению Дэнси.

– Худшее позади, – объявил он. – Дайте ему еще пару дней отдохнуть – и можете снова заниматься своими делами.

– Что вы собираетесь делать? – поинтересовался Тетельман.

Локки, стоя на веранде, смотрел на дождь. Водяные струи лились из облаков, которые нависали так низко, что касались верхушек деревьев. Потом ливень прекратился так же внезапно, и джунгли вновь задымились, расправили ветви и буйно пошли в рост.

– Не знаю, что мы будем делать, – сказал Локки. – Наверное, возьмем подмогу и вернемся обратно.

– Ну что ж, тоже дело, – ответил Тетельман.

Черрик, сидя возле двери, откуда шла хоть какая-нибудь прохлада, взял стакан, который он редко выпускал из рук за последние дни, и снова его наполнил.

– Никаких ружей, – сказал он. Он не притрагивался к ружью с тех пор, как они прибыли на факторию; он вообще ни к чему не притрагивался, за исключением бутылки и кровати. Ему казалось, что с него постоянно сползает кожа.

– Ружья не нужны, – проворковал Тетельман. Его слова повисли в воздухе как невыполненное обещание.

– Избавиться от них без ружей? – удивился Локки. – Если ты предлагаешь ждать, пока они вымрут сами по себе, то я не такой терпеливый.

– Нет, – сказал Тетельман. – Все можно сделать быстрее.

– Но как?

Тетельман томно посмотрел на него.

– Они – источник моего существования, – сказал он, – или, во всяком случае, его часть. Помочь вам – и я окажусь банкротом.

Он не только выглядит, как старая шлюха, подумал Локки, он и думает так же.

– Так чего же ты хочешь взамен за свое хитроумие?

– Часть того, что вы найдете на этой земле, – ответил Тетельман.

Локки покивал головой.

– Что нам терять, Черрик? Возьмем его в долю?

Черрик пожал плечами.