– Ты на морду глянь, Нолл, – окликнул друга Марк.

Да, Оливер не ошибся: глаза и впрямь выклевали хищные птицы. А еще на бессильно поникшей голове и шее зияли страшные раны – и на плечах тоже, и на спине, и на боках. Было очевидно, что вскочить и напасть медведю сегодня не суждено. Того же мнения, похоже, придерживался и Забавник: подозрительно принюхавшись к туше и поворчав, песик недоуменно приподнял темно-каштановую бровь.

– Саблезубый кот постарался, как ты думаешь?

– Вряд ли. Бедняге здорово досталось, верно, но, судя по характеру и расположению ран, я бы предположил, что напали на него с воздуха, – лениво протянул Марк, словно рассуждая сам с собой.

– Никак вчерашние пташки? Сквайр пожал плечами.

– Возможно, одна из птиц воспользовалась преклонным возрастом зверюги… хотя, скажу я, вообразить в роли нападавшего кого-то, кроме мистера Шейкера, чертовски трудно.

– В Вороньем Крае рассказывают, будто бы тераторны, сбиваясь в стаи, порою заваливают взрослого саблезубого кота, – сообщил Оливер, поеживаясь. – Это правда?

– Возможно. Сам я ничего подобного не видел, но, полагаю, случалось и такое.

– Утешительная мысль, ничего не скажешь.

– Послушай, Нолл. Ясно, что мишка мертв уже давно: скорее всего расправились с ним ночью. По мне, эти раны – в точности следы от когтей. К каким еще выводам возможно прийти? Ставлю пятьдесят гиней, тут постарался наш мистер Шейкер, не исключено, что в компании одного-двух приятелей-странников. Других птиц, способных на такой свирепый натиск, в наших небесах просто не водится. Хотя, признаюсь, одна подробность ставит меня в тупик, а именно: отчего противник не сожрал добычу, хотя бы частично? Ха! Вижу, ты мое недоумение разделяешь. Если не считать глаз, тушу вроде бы совсем не объели.

Сквайр задумчиво развернулся на каблуках и заметил темную расселину в скале, чуть дальше от уступа. Его бесцветные невыразительные черты тут же осветились радостным предвкушением.

– А ну-ка пошли, – позвал он. – Поглядим, что ждет нас в пещере.

– Прямо сейчас? – задохнулся Оливер.

– Естественно. Ты ведь в пещерах никогда еще не бывал?

– Никогда.

– Ну, вообще-то «пещера» звучит слишком громко: эти трещины обычно неглубоки. Помню, как облазил одну такую еще ребенком. Должно быть, мой почтенный папаша взял меня на прогулку совсем мальцом, хотя, признаю, мои воспоминания на этот счет достаточно расплывчаты. С тех пор я немало пещер обследовал сам по себе: одни пустовали, другие – нет. В них порою находят приют медведи и прочие лесные жители – на пару-тройку часов. Видимо, и за Косолапом водился такой обычай.

Друзья вступили в полумрак пещеры: уже от входа было видно, что коридор уходит достаточно далеко. Приблизительно овальной формы, расселина раздавалась скорее в ширину, чем в высоту; впрочем, размеры ее были таковы, что человек, выпрямившись в полный рост, не задел бы головой о своды. Черные земляные стены местами испещрили небольшие вкрапления глины или сталактитовые образования. Пол был ровным и слегка волнообразным; тут и там валялись обломки осыпавшихся камней, а кое-где – мелкие косточки и свалявшиеся комки шерсти. В углах поблескивали проплешинки льда. Сквозняком в пещере почти не тянуло; следовало предположить, что иного выхода на поверхность из нее нет.

– А тебе не приходит в голову, что пещера вовсе не пустует? – осведомился Оливер, вглядываясь в непроглядный мрак в глубине коридора. – Здесь, чего доброго, водятся по меньшей мере летучие мыши или эти здоровенные пещерные сверчки: я их в «Странных странностях» видел. Признаюсь, такие твари мне не слишком по душе; в конце-то концов, я всего лишь горожанин.

– Похоже, мыши здесь и впрямь есть, хотя не то чтобы много; запах совсем слабый, да и отбросов почти не видно. По чести говоря, я не вижу следов никакого иного обитателя, кроме Косолапа; он, верно, облюбовал пещеру себе под спальные апартаменты. Старик всегда был записным нелюдимом вроде меня, Нолл; не помню, чтобы хоть кто-то коротал с ним одинокие ночные бдения. Если за последние годы бедолага и обзавелся подругой, так никаких свидетельств своего пребывания она здесь не оставила.

С этими словами сквайр извлек из куртки несколько восковых свечей и половину их вручил Оливеру.

– Эгей! Да ты их, верно, в Далройде прихватил! Ты с самого начала собирался исследовать пещеру, – промолвил Оливер.

– Именно. Сколько раз я тебе твердил, Нолл: раз уж шанс подвернулся – лови, не упускай! Нельзя допустить, чтобы ты провел в Шильстон-Апкоте целое лето, так и не побывав с экскурсией в одной из наших прелюбопытнейших геологических диковин. Капитан Хой мне в жизни бы этого не простил.

Сквайр зажег пару свечей; призрачный неверный свет заиграл на стенах пещеры, на угрюмых каменных сводах и несущих опорах, на мерцающих вкраплениях льда и сталактитов. Держа свечи в вытянутой руке, джентльмены медленно двинулись вперед, заглядывая во все трещины и ни на миг не теряя бдительности. В пещере царила промозглая сырость; гробовую тишину нарушало лишь дыхание друзей, да еще камешки похрустывали под их шагами.

– А Забавник-то где? – осведомился Оливер. – Что-то он затих. Не видно, не слышно: как сквозь землю провалился.