– До чего ж вы, сэр, в себе уверены, да только не так все было, – отвечал он, приходя в себя. – Не в том дело, тут уж вы мне поверьте. Она, сэры, из-за ребенка с собою покончила.

– Эгей! Из-за ребенка? Какого такого ребенка?

– Да ее собственного. Что? Вы, никак, мне не верите?

– Он хочет сказать, Нолл, что дочка старика викария забеременела, не обзаведясь предварительно мужем, – пояснил сквайр.

Мистер Боттом сонно закивал в знак подтверждения.

– А с ребенком что сталось?

– Да однажды утром ее спровадили отсюда в карете – в смысле, мисс Эдит, – вместе с ее несусветным позором. Отослали далеко на запад, за горы, в большой город… в Вороний Край… в больницу. Когда же она вернулась несколько месяцев спустя, никакого ребенка при ней и в помине не было. Да, эту тайну хранили свято – крепче не бывает! Поначалу никто ничего не знал, вот только викарий с женой, да ваш отец, сэр, мистер Ральф Тренч – он всегда был ко мне куда как добр и с мистером Марчантом близко дружил, – да еще старая перечница-служанка, да еще я, конечно, я ведь так здесь и жил, за домом священника!

– И что?

В глазах мистера Боттома отразилась неизбывная печаль, как если бы перед ним снова забрезжил свет тех давних, канувших в небытие дней.

– Тяжкий это был удар для мистера Марчанта и его супруги, сэры, уж здесь вы мне поверьте. Они-то всегда обходились со мной по-доброму. Когда эта шалая сумасбродка взяла на берегу ялик и вышла на нем в озеро – холодной ночью дело было, – и покончила счеты с жизнью, она, скажу напрямую, заодно и бедных своих родителей убила: оба умерли от разбитого сердца, не прошло и шести месяцев!

– А что же отец ребенка? – полюбопытствовал Оливер. – Что же Чарльз Кэмплемэн? Наверняка этим и объясняется его…

Мистер Боттом снова залился смехом, причем объяснить, что его так развеселило, и не подумал: слишком был поглощен вином. Он забормотал себе под нос бессвязные обрывки песни, очередной сентиментальной, меланхолической жалобы, исполненной горя и скорби, из числа тех, что пользовались такой популярностью у горцев. Предосторожности ради Оливер извлек дымящуюся трубку из руки церковного сторожа и отложил ее в сторону.

– Чарли Кэмплемэн, – возвестил мистер Боттом внезапно оживившись, – был молодой джентльмен великого ума, книжник, любитель наук, собиратель древностей, все копался в хрониках, выискивал всяческие тайны – в отличие от своего престарелого родителя, у того-то учености было немного, а интереса к подобным материям еще меньше; да и глаза уже никуда не годились. Бедняга Чарли! Он был ко мне добр – на свой лад. Мистер Ральф Тренч тоже со мной по-доброму обходился. И мистер Марчант тоже. Я вам не рассказывал, сэры, что за свою жизнь служил при пяти викариях?

– Рассказывали, мистер Боттом – улыбнулся Оливер.

– Так как же насчет лодки, сторож? – не отступался упрямый сквайр. – Послушайте, ведь насчет ялика вы нам рассказали отнюдь не все, сэр.

– Ялик, – пробормотал мистер Bottom. Глаза его вращались в глазницах, точно мраморные шарики, страдающие морской болезнью.

– Ялик, сэр, ялик. Что вы там нашли?

– Сову, – простонал мистер Боттом, потирая перепачканную щеку.

– Рогатую сову с белым лицом? – уточнил Оливер, оглядываясь на Марка.

– Да, с рогами и с белым лицом, – подтвердил мистер Боттом.

– И со светящимися зелеными глазами?

– Да, глаза ее светились зеленым светом!

– Ну и что – сова?

– Что – сова? – нараспев повторил мистер Боттом.

– Что такое эта сова? – вопросил Марк, снова встряхивая гостя за плечо.

– Сова, – проговорил мистер Боттом, глядя прямо перед собою, в огонь, словно описанные события разворачивались именно там, в камине. – Сова летала вокруг ялика, хотя уже рассвело, а потом спикировала на правый борт, уселась там и, пока я подгребал к лодке, не сводила с меня глаз, уж тут можете мне поверить.

– Но с какой стати ее бояться? – удивился Оливер. – Что такого страшного в сове?

– Зеленоглазая сова – зеленоглазый дьявол! – воскликнул мистер Боттом. – Сколько злобы в ее взгляде, сколько ярости в ее сердце, просто подумать жутко; то, что случилось, – все от нее! А теперь вот вернулась. Тогда я не знал, что это значит, но позже… позже…

Чего вы не знали, мистер Боттом?

– Это она напугала тупорылого, выгнала его из пещер в долину, держу пари, что так!

Мистер Боттом снова залился смехом, потом закашлялся, потом фыркнул; поморгал немного, руки и ноги его обмякли, челюсть отвисла, голова откинулась к спинке кресла, накрытой салфеткой, – и гость мирно захрапел.