Шрифт:
Маму Спилберг слушался всегда – и в 16, и в 46.
Она настоятельно советовала ему не торопиться с женитьбой – и он оставался холостяком до 35 лет.
Она не одобрила его первую свадьбу – и он стремительно развелся.
Она благословила его вторую жену – и он стал верным мужем и отцом пятерых детей. Которых до поры до времени не пускает на собственные фильмы. Тоже, очевидно, по маминому совету.
Короче говоря, Спилберг все же отправился в Краков, где снял (целиком) пятизвездочный отель для съемочной группы своего «Шиндлера» и пустующий дом для самого себя. Дом был необходим, чтобы без помех разместить комплект спутникового оборудования.
В момент, когда он начинал съемки истории холокоста, на кинотеатры всей планеты почти одновременно обрушилась лавина динозавров его же собственного производства.
«Парк Юрского периода» в очередной раз побил рекорды производственных расходов ($60 млн) и кассовых сборов (не менее $1 млрд).
После первой же недели проката «Парка» Спилбергу пришлось покинуть Краков, чтобы встретиться со 125 джентльменами невысокого роста.
125 менеджеров японской компании Mitsushita, все, как на подбор, в одинаковых двубортных костюмах, предложили режиссеру, так и не расставшемуся с бейсбольной кепкой, выпустить в свет 1000 продуктов под условным названием «Парк Юрского периода» (в рекламных целях).
После подписания соответствующего договора мир мгновенно заполонили все разновидности динозавров – от марципановых до электронных, а Спилберг завершил съемки в Кракове.
Нельзя сказать, что «Список Шиндлера» превзошел ожидания. Скорее, он их подтвердил.
Компьютерная точность, с которой из зрителя извлекались рыдания, была отменно отработана на акулах, инопланетянах и джунглях каменного века.
Вопрос, не кощунственно ли это, было предоставлено решать искусствоведам.
Американская публика, 50 % которой, согласно статистике, прежде не знало, что такое холокост, теперь знают это так же точно, как и то, чем Tirannosaurus Rex отличается от бронтозавра.
Американская киноакадемия была вынуждена признать свое поражение в битве с массовой культурой, и Спилберг получил-таки своего «Оскара» за лучшую режиссуру. И еще шесть в других номинациях.
Камертон и бумажник
Эндрю Ллойд Уэббер (Andrew Lloyd Webber), род. в 1948
Сэр Эндрю любит широкие жесты. Особенно если они идут на пользу ему самому. Восьмого декабря в музыкальном городе Висбадене открылся новый оперный театр. Он стоит $100 млн и предназначен исключительно для постановок произведений Эндрю Ллойда Уэббера.
Сэр Эндрю Ллойд Уэббер недавно пожаловался своему знакомому-журналисту: «На днях выпивал с Полом Маккартни в одном баре. Было так скучно. Я думал, мы будем говорить о музыке. Но его интересовали только деньги».
Маленький нюанс в защиту Маккартни: про богатство сэра Эндрю ходят такие вызывающие слухи, что с ним так и подмывает поговорить именно о деньгах.
Кроме того, он похож на вдохновенного художника-творца еще меньше, чем господин из The Beatles. Узкие хитрые глазки, которые после премьеры «Cats» во всем мире называют кошачьими, консервативные костюмы и неопределенная стрижка.
Сэр Эндрю Ллойд Уэббер – до чрезвычайности неартистичный господин.
Его бывший менеджер как-то заметил не без яду: «Энди чувствует себя счастливым только в обществе четырех бухгалтеров, адвоката и советника по налогообложению».
Миллионером он стал в 25 лет. Хотя происходил из семьи, в которой деньги не водились. Зато от музыки буквально лопалась голова.
Мама-пианистка давала частные уроки. Отец всю жизнь компонировал в духе поздних романтиков и дослужился до должности директора Королевской музыкальной школы. Младший брат играл на виолончели.
Жизнь в музыкальном бедламе гармонично дополняли три кошки: одна по имени Сергей (в честь Прокофьева), вторая – Дмитрий (тезка Шостаковича), третья – безымянная. И обезьяна.
Понятно, что представители этой счастливой фамилии обладали единственной способностью – исполнять и записывать мелодии, записывать и снова исполнять.
Воспитания Энди был скорее консервативного, и память его была прямо-таки переполнена мелодиями Пуччини и Гайдна. С другой стороны, дело было в Англии, в конце 1960-х.
Иными словами, разрешено ребенку было все, что не запрещено. А то, что запрещено, тоже в общем-то разрешалось.
Рубашки будущий композитор носил ярко-розовые, ботинки предпочитал на платформе, а волосы – до пояса.
Получив первый заказ на небольшую ораторию для школьного выпускного вечера, Уэббер нашел себе приятеля-текстовика и выбрал в качестве темы историю Иосифа и его братьев.
Ветхий Завет двое дебютантов обработали в стилистике: «А Иосиф-то был парень клевый».
Братья Иосифа гуляли по сцене в купальных халатах и сандалиях, египетский царь Потифар исполнял свои арии, недвусмысленно подражая вихлянию бедер Пресли.
Над всем этим Содомом разливались залихватски-сладостные мелодии, смутно напоминавшие весь классический репертуар мировой оперной сцены.