Я словила за руку одну из девушек, что корзинку с пирожками несла.

— Сладкие?

— С малиной, — улыбнулась та, протягивая мне корзинку.

Я взяла два пирожка и подошла к Киарану. Присела рядом.

— Киаранчик, ты чего такой мрачный?

— Ничего, — бурчит.

— На, держи, ты же сладкое любишь, — я сунула ему один пирожок. — Вкууусный…

— Что это ты такая добрая? — насторожился Киаран.

— А разве я когда злая была? — ухмыльнулась я. — Так, ругаюсь просто… Язык больно длинный, сколько из-за него получала…

— Это точно…

— Вкусные пирожки у них… Я же тоже сладкое люблю… — я догрызла свой пирожок, облизала пальцы. — Я, когда мелкая была, в детдоме… ну приюте для сирот, мы по двое-трое собирались, и в супермаркетах конфеты жрали… это такая лавка большая-пребольшая, наберём конфет, спрячемся за полками и трескаем втихаря… Охрана нас ловила, по шее давала… но зато наелись…

— Нынешнему поколению детдомовских уже нет такой халявы, везде камеры натыканы, следят…

— Аннис, доберёмся до Беррона, я целую кучу сладостей накуплю, — улыбнулся Киаран.

— Вдвоём втихаря стрескаем? — хихикнула я.

— Угу.

— А далеко еще до этого города?

— Дня два, сказали. Но ты не волнуйся, больше на эти «свидания понарошку» не придется ходить, на тракте полно постоялых дворов.

— Оп-па… А я уже настроилась… Вот что за гадство, только я собралась на свидание, хоть понарошечное, а на тебе, не зовут уже. Обидно.

— Аннис, Киаран! — подлетели к нам Лианель и Илланто.

— Ну что вы опять, как буки надутые, сидите! — Лелька раскрасневшаяся, радостная. — Опять поцапались что ли?

— Идемте с нами плясать! — Ила схватила нас за руки, таща в круг.

— Да я… не умею!

— Пойдём, Киаран, чего сидеть действительно… что там уметь… — я тоже поймала его за свободную руку.

Лелька и Ила втащили нас в гарцующий хоровод. Дан, Бренн и Алард встретили нас дружными воплями, Яра ухватила меня за руку, и вся наша команда, держась за ручки, как в детском саду вокруг елки, заплясала вокруг одного из костров. Прыгали, орали, дрыгали ногами и махали руками. Дурдом да и только, зато весёлый. Почему бы и нет, спрашивается? Впереди война и неизвестность, ужасти всякие, надо же повеселиться, пока есть возможность.

Потом наш круг распался на отдельные парочки. Аодан уволок Яру, а ей, видимо, было всё равно с кем танцевать, лишь бы танцевать. Ила кружилась вокруг Аларда, только юбки развеваются. Лианель ткнула меня локтём в бок:

— Аннис, ну что ты как растяпа, потанцуй с Киараном!

— Чего? Ты что это тут!..

Она высунула язык, сказала «бебебе» и умчалась со своим Бренном в толпу пляшущих.

Пришлось потанцевать. Ха, ни он не плясун, ни я не балерина. Так, покрутил меня немного, и мы удрали обратно, где до того сидели, рядом с повозкой старейшин. Киаран с перепугу целую кружку эля разом выхлебал. Сидит, моргает растерянно.

— Ты извини, Аннис, я не очень плясать умею, — вздохнул Киаран. — Нас в Школе учили придворным танцам… но учитель всегда ругался, что у меня обе ноги левые… и медведь на ухо наступил…

— Не расстраивайся, я тоже не умею, — ответила я.

— А Тарион умел. И на свирели играл, и на лютне…

— Киаранчик… Зато ты ответственный и очень надёжный, — начала я его утешать, бедненького. — Кому нужны эти танцы, подумаешь! А ты вот хороший, добрый, честный, умный…

— Киаран аж покраснел, уставился на меня.

— Аннис! Тебя подменили что ли? Я просто тебя не узнаю!

— Я растерялась, стараюсь тут, а он недоволен еще!

— Мне что, сковородкой тебя стукнуть, так тебе привычнее?! Обнаглел совсем, дурак набитый, я тут, понимаешь, с ним по-человечески, а он издевается!

— Не-не! — воскликнул Киаран, невольно отодвигаясь. — Не надо сковородкой… Вам только дай в руки сковородку, тазик, скалку… Ничего я не издеваюсь, просто удивился…

— Блин! Как с тобой тяжело! Ругаешься — ему не нравится, по-хорошему говоришь — тоже не нравится…

— Аннис! Мне очень нравится, когда ты такая милая, как сегодня, правда, клянусь!

— Заррраза… С тобой молчать легче, чем говорить…

Я обиженно отвернулась, принявшись разглядывать веселящихся ичири и наших товарищей. Лианель и Бренн, сладкая парочка, глаз друг от друга отвести не могут, за ручки держатся, просто ангелочки. Ила совсем закружила бедного Аларда, усадила его отдышаться у фургона, в глаза ему заглядывает, ресничками трепещет. Кранты Аларду, куда он денется от маленькой ичири. Как она быстро разобралась-то, прямо «пришла, увидела, победила». Это еще уметь так надо. А Лелька с Бренном, по-моему, с первого взгляда друг друга взаимно полюбили, еще с того ее тазика… Как так можно, не понимаю… Надо же узнать человека, понять, что он из себя представляет, можно ли ему доверять…