— Да, что ты понимаешь? — не выдержал Драко и подошёл к ней ближе. — Ты что выросла на этих болотах, облазила там каждый камень и канаву?

— А вы облазили? — спросила Гермиона. — Я думала, вы не общались с семьёй кузена.

— Мы не общались так, как я понимаю крепкие семейные узы между родственниками, — объяснил Малфой. — Но я не раз на лето приезжал сюда, Блейз вырос на этих болотах, он мне показывал все тропы, где тут можно ходить, мы облазили все скалы около моря. Я очень хорошо знаю эту местность, тем более сейчас весной, здесь не безопасно ходить.

— Ну, ладно, — сдалась Грейнджер, решив покориться. — Простите, что заставила вас волноваться обо мне. Я уже просила прощенья, могу ещё раз повторить. Но откуда я могла знать, что мне нельзя выходить из дома? Но ведь если бы вас здесь не было, мне бы пришлось самой о себе заботиться, а это значит…

— Ничего не значит, — пробормотал Драко, тяжело дыша.

Малфой посмотрел на Грейнджер таким пристальным взглядом, что она просто не могла не смотреть на него в ответ. Он словно помимо воли, потянул к ней руки, они скользнули по её плечами к шее, под шёлковый занавес её волос, и притянул её к себе. Руки Драко были холодные и настойчивые, от его движения раздвинулись лацканы его чёрного пиджака и под тонким шёлком кремовой рубашки, показались волосы на груди. Пока они только припирались, Малфой ослабил узел чёрного галстука, и теперь он качался перед глазами Грейнджер, как какой-то гипотетический маятник, приковывая её взгляд, и вызывая в ней, как и вчера ночью, летаргию. Она ещё больше взволновалась, когда вспомнила, что видела его почти раздетым. Гермионе всё труднее было бороться с искушения податься его обаянию.

— Нет, — выдохнула Грейнджер, и сверхчеловеческими усилиями вырвалась из его объятий, отошла от Драко как можно дальше, взглянула на него тёмными, измученными глазами. — Вы же обещали…

Малфой побледнел, хотя у него и так была бледная кожа, он был сильно взволновал, поджав губу, встретился с её осуждающим взглядом.

— Да, конечно, — выдавил он и дрожащими пальцами поправил воротник рубашки. — Ты права — это я должен просить прощенья. Боюсь я… впрочем, не обращай внимания, — он шумно выдохну и вежливо добавил: — Я принесу тебе что-нибудь выпить, чтобы согреться, а может, ты хочешь чаю?

Гермиона облизнула пересохшие губы — это был опасный момент. И она понимала, что таких моментов в будущем ей надо избегать, если она действительно хочет убедить Драко в том, что она говорит. Когда его руки касались её, когда его пальцы ласкали мочки её ушей, она чувствовала почти непреодолимое желание прижаться к нему, а если бы он её поцеловал… Нет, об этом лучше даже не думать.

— Я хочу выпить чаю, — ответила Грейнджер, меняя тему. — Пожалуй, я хочу выпить чай у себя в комнате, чтобы удобнее устроить ногу.

— Располагайся здесь, — чуть грубо предложил Малфой. — Сзади тебя есть очень удобное кресло, а я сейчас принесу табуретку для ног.

Гермиона колебалась.

— А я не буду вам мешать?

— Нет, — заявил он сухо. — Ты не будешь мне мешать.

— Хорошо, — согласилась Гермиона и сняла куртку, она огляделась, не зная, куда её положить.

— Давай её мне, — велел Малфой, он взял куртку и пошёл к двери.

Грейнджер посмотрела ему в след, а потом подошла к креслу и опустилась в него, оно действительно было мягкое и удобное. Гермиона пыталась уговорить себя, что она осталась в библиотеке, потому что здесь теплее, чем в её комнате, но это звучало не слишком убедительно. Однако раз уж она осталась в Забини Меноре ей нужно выработать в их отношениях некий нейтралитет и не прибегать к вооружённым провокациям, которые запросто могут перерасти в открытые конфликты.

В коридоре послышался шум, через несколько секунд в комнату вошла миссис Трелони, она привезла на сервировочном столике чай. Она подвезла столик к креслу, где сидела Грейнджер и уже заметила, что гостья сняла сапоги и придвинула ноги к камину.

— Мистер Малфой сказал, что вы подвернули ногу, — сказала экономка.

— Пустяки, — небрежно махнула рукой Гермиона. — Я, по-моему, наступила на заячью нору.

— Мисс, так вы гуляли на болоте? — удивилась миссис Трелони. — В это время года там свежо, — Грейнджер кивнула в знак согласия, не зная, что сказать. — Блейз тоже любил гулять на болотах, помню, он знал их, как свои пять пальцев. Особенно часто уходил из дома, когда его родители…

— Благодарю вас, миссис Трелони, — вдруг раздался за спиной резкий голос Драко.

Грейнджер даже не успела понять, что такого сказала экономка, и почему голос Малфоя стал таким холодным, даже ледяным. Миссис Трелони что-то невнятно пробормотала и быстро вышла из библиотеки.

Драко поставил на ковёр перед камином, к ногам Гермионы табуретку, а сам сел в кресло напротив. Табуретка была круглая, с витыми ножками, и хоть гобеленовая обивка порядком поистерлась, сразу понятно, что это дорогая вещь.

— Это матери Блейза, — сказал Малфой, заметив её взгляд. — Моя тётушка никогда не была крепкой женщиной.

— Да? — робко спросила Грейнджер. — А чем она болела?

Драко пожал плечами и откинул светловолосую голову на спинку кресла, лицо у неё стало серьёзным.

— По-моему, до рождения Блеза у моей тётушки было малокровие, — наконец, заговорил он. — А после рождения сына у неё стало белокровие. Я, честно говоря, не силён в этих болезнях. Одно я знаю точно, моей тётушке нельзя было иметь детей, тогда она могла долго прожить, из-за этого и случилось два её развода, в первом браке она прожила всего год, а второй её брак продлился, во все три месяца.