Грейнджер в который раз подумала, что может быть, ей признаться, что она не Астория. Но когда она посмотрела, как Блейз возиться с бутылкой, прогнала искушение и передумала. Мистер Забини явно хорошо различал все бутылки по форме и размеру. Наконец, он повернулся к ней и спросил:

— Ну, что ты будешь пить? Виски, джин, скотч? Или твой любимый? — Блейз вдруг горько усмехнулся. — А может за эти годы у тебя переменился вкус?

— Пожалуй, мой любимый, — неуверенно ответила она, вспоминая, что любит пить Гринграсс.

Поскольку Гермиона сама не очень любила спиртное, предпочитая белое вино, она обычно не обращала внимания, что пьёт её подруга. Тем временем, Блейз уже подал ей фужер, содержимое которого внешне напоминало кока-колу, и сильно пахло ромом. –»Наверное, здесь ещё и бакарди, — судорожно подумала Грейнджер и попробовала. — Да, точно». — Убедилась она.

— Да, уж, — протянул Забини и налил себе виски. Гермиона смотрела за тем, как он держит горлышко бутылки на крае стакана и прислушивается к звуку, чтобы не налить больше, чем нужно. — Сколько лет, сколько лет, — снова заговорил он.

— Да, — ответил Гермиона, посчитав, что промолчать будет невежливо.

— Знаешь, ты не такая агрессивная, как я думал, — продолжил он удивлённо, стоя около стола. — Я знал, что ты приедешь, но не думал, что так сразу.

Гермиона отпила ещё глоток, чтобы придать себе храбрости. — » И так, я была права, — подумала Грейнджер. — Блейз просил Асторию приехать, но зачем? Сказал ли он ей об этом?»

— И как тебе тут теперь, нравиться? — спросил он.

Гермиона сразу обрадовалась, это была не такая опасная тема, как говорить, например, о разводе, она тут же ответила:

— Здесь сыро, наверное, потому что, дом так долго стоял пустой.

— Долго, — согласился он, и вздохнул. — Слишком долго, а ты как думаешь Астория?

Грейнджер не знала, что ответить, что мистер Забини хочет сказать этим? — » Зачем он просил Асторию приехать? — Снова задалась шатенка этим вопросом. — Он ведь не забыл, что Астория актриса, он сам намекал на это в холле. Неужели он считает, что смог уговорить её приехать?»

Гермиона задумалась, она сжала губы, и стала пристально рассматривать лицо Блейза, пытаясь рассмотреть его глаза, спрятаны за тёмными очками. — «О чём он думает? — Задалась она ещё одним вопросом. — Неужели он так наивен, что полагает, что смог вызывать к себе жену, которая бросила без малейших угрызений совести семь лет назад? Если даже после того, несчастного случая, когда он на огромной скорости врезался в грузовик, чтобы покончить с собой, а в итоге остался больным и слепым. Даже после этого, он не смог вызывать жалость Гринграсс. То неужели сейчас, он на что-то надеется? Только потому что, как он думает, она приехала к нему?»

Всё больше усложнялось и запутывалось, а за окном тем временем смеркалось. Гермиона посмотрела на улицу, и её охватило беспокойство. И дело было даже не в том, что она здесь под чужим именем. Даже если бы она на самом деле была Астория, у неё точно было бы ощущение, что её заманила в ловушку. Заперли с этим мужчиной в доме в темноте, в которой он сам живёт уже семь лет, будто её тоже хотят погрузить во тьму.

— Может налить ещё? — предложил Блейз, отвлекая Грейнджер, от её мрачных мыслей.

Она посмотрел на свой почти не тронутый стакан.

— Нет, спасибо, — ответил она. — Знаешь, я… мне уже пора — тихо произнесла она и даже не увидела, а просто почувствовала, что Забини напрягся. — Я не могу остаться.

— Почему? — резко спросил он. — Здесь много комнат, много, — повторил он этого слово. — И ты это прекрасно знаешь.

Гермиона почувствовала, что замерзает, она поставил стакан на пол около камина, и потянула замёрзшие пальцы к огню.

— Боюсь, ты не понимаешь, — начала она, решив, что это дурацкая игра зашли слишком далеко.

— Нет, это ты не понимаешь, Астория, — ледяным тоном перебил её Блейз. — Надеюсь, тебе ясно, что я пригласил тебя не для дружеской беседы. И я не намерен отпустить тебя, к твоей приятной жизни, которую ты себя устроила, — заявил он, и допил виски, а потом резко повернулся к ней лицом. Если бы Грейнджер не знала, что Забини слепой, она могла поклясться, что он видит, как она нервничает, сидя на краешке кресла. — Ты приехала, потому что тебя испугала моя записка, — холодно произнёс он. — Хоть ты и не поверила ей, но в тоже время, полной уверенности у тебя не было. Как только ты приехала, ты стала подсматривать за мной, следить, всё пытаешься понять, действительно ли я способен на это, и если так, то что именно я могу с тобой сделать.

Вот это уже была угроза, Грейнджер больше не могла терпеть, она вскочила с кресла.

— Вы не понимаете, мистер Забини, — сказала Гермиона, голос её дрожал от страха и природной нервозности. — Я… я не ваша жена, я не Астория Гринграсс. Меня зовут Гермиона Грейнджер, и я… не понимаю, о чём вы говорите.

После этих слов, в комнате на несколько мгновений воцарилась тягостная тишина. В это время он осмысливал то, что она сказала, осмысливал, переваривал, анализировал, искал изъяны, и нашёл их, пусть и не сразу. Губы его дрогнули в горькой усмешке, и он резко рассмеялся.