Однозначно!
– промелькнуло, у пассажиров в мозгу. Но все они смолчали, потому что каждый из них понимал всё это, как нормальный ход вещей - водитель профи, он одно целое с машиной. Один механизм.

У одной из горных речушек остановили машину. Жара разморила Петра Павловича, и он пригласил всех желающих искупаться. Но только один Гришка согласился лезть, с Павловичем в эту студеную родниковую воду, больше храбрецов не нашлось.

Смотри Гришка, в тритончика не превратись, - смеётся Титаренко, это пилюля в адрес своего лучшего друга.

Сам ты ископаемый, - уже на пути к воде огрызнулся Гришка. И далее нашёлся.

Тоже мне, кистепёрая рыбка, пра-пра-родитель ты наш. И бултых в воду, где и встретился с Титаренко.

Тритончик приплыл, рыбка золотая!
– И брызги веером, только радуга искрится на солнце.
– До бесплатного добрались, эти дети малые.

Ярче разгорайся радуга, на полнеба! И ещё выше водяные брызги летят.

Резвятся друзья в воде, дурачатся. А Толик, моет машину из ведёрка, и Анна Николаевна возле машины. От реки несёт прохладой и дышится здесь очень легко. Только красивые махаоны перегрузились влагой, и устало обмахиваются своими веерами, недалеко от воды. А их, здесь столько, что сразу и не сосчитаешь.

Всегда так чудят хлопцы?
– спрашивает Костыря у женщины, - или просто так, артачатся.

Ребята они, хорошие. И вообще, у нас в охране плохих нет - не держатся! Там нужен сработанный коллектив, очень дружный!

Всё, как на войне - смеётся Анна Николаевна. И продолжает.

Недавно мы первое место по стрельбе взяли, и микроволновую печь, как приз, в придачу. А на следующий год, уже на большой холодильник все рассчитывают, растут запросы.

По ходу заехали на дачу командира, и высадили Анну Николаевну. Увидел свою жену Марат Сарвартдинович, и заспешил к машине. Бросил он свои грядки на произвол судьбы, но ничуть не жалел об этом. Заждался уже, ребят.

Так, никого не отпускаю, все на дачу. Без разговоров!

Здесь он был, без формы, в простой маечке, и совсем домашний. Нет тебе строгости, напыщенности, присущей другим начальникам. Зачем, все это? Ведь уважения это не добавляет.
– Мудрость!
– вот его главное достоинство.

Ходит ватага ребят по даче и удивляется урожаю, как никогда, такой уродился. А огурцов, так хоть бочки затаривай, столько их много.

Берите ребята!
– радушно предлагает хозяин, - Жалко выкидывать, куда их столько?
– Бери Анатолий - просит командир, - бери сколько надо?

Тот отказывается, и Гришка тоже - у всех свои дачи. А вот Петю загрузили полностью огурцами, как говорится, под завязку, сколько можно.

Бери Петя! Ведь ты главный кормилец в семье - и всё это серьёзно сказано, без всякой насмешки.
– На всю зиму хватит тебе Пётр Павлович.

А Гришка уже скалит свои зубы.

Сорока-ворона, кашку варила и деток кормила.
– Скушай Петенька огурчик, скушай родненький!
– За папу! За маму! За ба-ба-бу-шку... Дал ему лёгкого подзатыльника Пётр Павлович, и Гришка, так наигранно и испуганно замолчал, что весело всем стало.
– Молчу! Молчу! Молчу!

Сидят мужики в беседке увитой домашним виноградом: гордости хозяина, и пьют чай. Этот виноград хоть и сродни дикому, но благородным себя считает и в руки гостям, никак не даётся. Не чета дикому собрату, тот попроще растёт.

Наверно, от важности своей, ещё больше сахаром наливается,- вот гордец! Так и треснуть ведь, можно.

А вот ты Гришка тоже, гордый ведь? А почему ты такой ядовитый? Без сахара?

Чуть не поперхнулись все своим чаем, от смеха. Вот так постановка вопроса? Вот вам и Пётр Павлович, корифей науки. Надо же, Гришку так урезонить. Тот бедный, как цветок увял, и не знает, что ответить. Совсем потерялся мужик!

Насмеялись все вволю, и командир уже серьёзно спрашивает у Анатолия.

Вот ты уже месяц, как работаешь у нас. Ну и, как с адоптацией у тебя? Ведь новый коллектив, новые задачи.
– И тут, тебе гражданка. Совсем другой подход нужен.

А впрочем, и здесь служба. Что ты думаешь?

Нормально всё, Марат Сарвартдинович! Я даже рад, что попал сюда. Здесь легче на душе, и работается легче. Ведь нет уже, того Дамоклова меча, что надо мной висел, все последние годы. Впрочем, как и над всей армией. Тяжело так жить и работать, очень тяжело.

Разволновался бывший старший прапорщик Анатолий Костыря, и ожила в сердце его боль от отчаяния. И он замолчал. Замолчали и все остальные.

Но тут же нашёлся Петр Павлович, он даже привстал от волнения.

Так в чём же, смысл жизни, Анатолий?
– Ты не понял ёщё? Тогда слушай!

Взять например, кишь-мишь, что мы собирали сегодня, очень вкусная ягода. Наверно слаще её, и нету на Дальнем Востоке. Вот она уже спелая: красивая и сочная. И вся светится она, от солнца, и от счастья. А ее взяли люди, своими грязными руками: раздавили, и размазали между пальцев. И им нет дела, что такую красоту они загубили; они вершат свои дела. Они - выбирают! И никому нет дела, до её красивого названия - актинидия. А так же, до её вкуса: её уже нет. Её просто забыли.