– А если я не выйду за него?… – Через силу выдавила Вал, боясь ляпнуть что-то лишнее, как раньше.

– О, ты выйдешь, Валентина. – Оскалилась Абадонна на слабый протест дочери.

– Да… или он убьет вас… – Еще тише проговорила Вал, чувствуя, как горячая слеза скользит по ее щеке.

– Вот уж вряд ли. – Отмахнулась королева. Она снова прошла к своей кровати и откинулась на бархат помятых ранее подушек.

– Он так сказал… – Видя, что мать не воспринимает ее всерьез, Вал повысила голос и сделала шаг вперед. – Его отряд где-то неподалеку. Он только и ждал шанса, чтобы попасть сюда…

– Ты действительно полагаешь, что я дам ему хоть малейший шанс?! – Прошипела зло Абадонна, снова подорвавшись на ноги. – Каждый его шаг я знаю наперед, красавица! Я не один век уже танцую с ним в этом танце, и ты смеешь мне указывать на мнимые промахи? Ты не знаешь ничего! Сидя здесь, как крыса, в этой твердыни, ты не видела и толики того, что видела я или твои сестры. Да будет тебе известно, мой цветочек, твоя свадьба, как первый шаг к миру наших народов обговаривается уже не первый год!

Обрушив на дочь подобную информацию, Абадонна довольно ухмыльнулась, завидев, как испуг и шок вновь возвращаются на бледное лицо. Ей было приятно осознавать, что Валентина пытается выпустить коготки, и давила на нее, чтобы узреть, на что способна ее младшая дочь.

– Но почему я?…

Ее дрожавший голос заставил Абадонну фыркнуть и закатить глаза. Где знаменитая фурийская ярость?! Нет, эта младшая принцесса безнадежна…

– Потому что я так хочу! И потому что тебя избрал Ксеркс. – Огрызнулась королева. Отвернувшись от дочери, она прошла к распахнутому окну и уставилась вдаль, всем своим видом показывая, что разговор окончен. – Через два дня, в твой двадцать первый день рождение состоится грандиозный бал в честь твоей помолвки, на который ты явишься с должным сему случаю настроем. Портные закончат твой наряд в срок. И Валентина… – Добавила напоследок королева, вновь взглянув на еле живую дочь. – Не разочаруй моих ожиданий… снова!

Казалось, этот памятный разговор состоялся минуту назад, но вот Вал уже стоит перед зеркалом, облаченная в свой подвенечный наряд, в который ее нарядили слуги полчаса назад. Черный с золотом шелк, мерцавшие алмазы в тяжелых складках и в сияющих кудрях. Ноги, выставленные на показ в открытой спереди юбке, обтягивала тончайшая черная кожа. Высокие сапоги непривычно сжимали икры и ступни, привыкшие к легким туфлям.

Вал выглядела настоящей фурией, стервой до мозга костей, но не чувствовала себя таковой. Все, что она ощущала сейчас, это всепоглощающий ужас. Страх быть выставленной напоказ, как жертва на заклание. И сбежать она не могла. В глубине души она не хотела подводить мать. Ту, которой было всегда плевать на свою дочь. Из всех своих детей Абадонна выбрала ее, и Вал должна сиять счастьем, а не утопать в унынии и отчаянии. Хоть раз ей доверили спасти свою семью, которая бы никогда не спасла ее. Так почему согласна на это она? И странно, как это мать запомнила дату ее рождения. А может, она про себя прокляла этот день?

Резкий стук в дверь прервал ее мысленные метания, заставив вновь содрогнуться тело под тяжелой мишурой. Хотелось притвориться тенью. Вал решила, если промолчит, то тот кто за дверью решит, что в комнате никого нет и уйдет. Но детская отговорка не прошла. Дверь распахнулась, являя взору замершей девушки ее личный кошмар. Ксеркс явился сопроводить свою невесту на бал, и тут уж никак не отвертеться. Вал молча шагнула вперед, задрав голову и встречаясь с фениксом немигающим пустым взглядом.

– Ну же, маленькая фурия, улыбнись. – Ксеркс протянул руку и обхватил ею маленькую ладошку Вал. – А то ты похожа на газель, загнанную в угол голодным волком.

– Уж не вы ли тот волк? – Мрачно буркнула Вал, пытаясь сделать еще шаг в коридор.

Но Ксеркс не дал ей этого сделать. Он сжал ее ладонь сильнее, заставляя вновь взглянуть себе в глаза. И когда девушка, морщась от боли, подчинилась, он довольно улыбнулся и ответил.

– Так и есть, дорогая.

Больше они не обмолвились и словом по пути в бальную залу. Им навстречу попадались слуги, придворные, приглашенные гости. И всем Валентина должна была ослепительно улыбаться в ответ на такие же фальшивые улыбки. Ощущая себя, как точно выразился ее «жених», загнанной в капкан, Валентина словно плыла против течения. Каждый шаг ей давался с трудом. Ноги охватила боль судороги, будто новые сапоги были полны шипов и колючек. Платье тесно сжимало грудь, пропуская с трудом воздух в легкие. Высокая прическа, увенчанная редкими самоцветами, давила своей тяжестью, заставляя кружиться голову. Но она не упадет. Только не перед столькими прихлебателями ее матери и особенно не перед фениксами.

Зал встретил их громкой музыкой, отдающейся набатом от стен и потолка. Вал даже не могла понять, что за мелодия звучит, оглушенная гомоном голосов и смеха, ослепленная светом тысяч свечей, что во сто крат повышали и без того столь жаркую температуру. Дезориентированная девушка дико озиралась по сторонам, пытаясь отыскать мать или сестер в этой толчее гостей, что, казалось, съехались со всех уголков Ада. Сегодня цитадель принимала многие расы в своем каменном чреве. Здесь были демоны всех мастей, множество бесов и упырей. Но из фениксов были лишь жених со своей свитой. Странно, как это они всем кланом не заявились. Хотя все было впереди. Ведь есть торжество позначительней. Свадьба… Эта мысль болью резанула по вискам Валентины, заставив ее содрогнуться всем телом. И к досаде девушки, ее неудобство заметил Ксеркс.

– Потанцуй со мной. – И это была не просьба.

Властной рукой феникс увлек девушку в центр залы к прочим кружащимся парам. Музыканты играли свою версию адского вальса, и Ксеркс уверенно привлек стройный стан невесты ближе к себе. Валентина практически окаменела, почувствовав напротив себя сталь груди феникса. Однако, стоять не пристало там, где все движется под звуки скрипок, и Валентина запорхала за ведомым ее пламенем.

Она старалась смотреть куда угодно, но только не на мужчину, что так крепко прижимал ее к себе. Вал не сбилась ни разу с ритма, пока Ксеркс не заговорил.