Затем, как и раннее – проходная сюжетообразующая бусина на струне сценария – глупая газовая атака сирены на перепонки. Кого ей будить кроме сторожа? Теперь он мечется, поднимает пыль, ищет под креслами призраков-грабителей. Затем прикидывает, сколько межпалубных лестниц требуется преодолеть до надписи «выход», путается, начинает считать опять. В конце-концов хоронится под парламентской трибуной, тяжко дышит большими пыльными хлопьями. Это уже неинтересно…

Далеко, тридцатью палубами ниже, распахнувший невидящие глаза акустик шевелит губами – считает оставшиеся до столкновения секунды: «…девять, восемь…» Он знает, держит в уме целых пять дополнительных. Даже если ударная волна начнет прессовать отсеки километром в секунду, то все равно от форштевня сюда она доберется за эти самые пять. Конечно, если заряд небольшой…

Он тоже, как и сторож пытается делать параллельный счет трапов. Некогда! Стая неизвестно откуда явившихся баковских «гвоздей» мнет расстояние гораздо изящнее, чем задыхающийся, возомнивший себя скоростным пневмо-лифтом человек…

Но мир имеет вероятностный характер. Даже хуже – вообще непредсказуем. Однако времени до подхода брашского плавучего чуда у шторм-капитана Косакри целый, с иголочки сухохруз. Так что можно продумать и другие вариации. Что там у нас имеется в запасе?

Или, может быть, у вас?