– Ясненько. Да, почему ваша жена наложила на себя руки?

– Читала очень много вредных, как я теперь понимаю, книжек, а у нее была чрезвычайно чувствительная и трепетная натура, - вздохнул Эрих.
– Вот она и не выдержала, бедняжка, сорвалась.

– Смею вас заверить, что ваша новая жена читать вообще не будет, и нервная система у нее ого-го, как стальной трос, - пообещал Джексон.

– Смелее, Эрих, - поторопил Григорий.
– Будьте мужчиной.

– А цена? Сколько надо за нее выложить?

Джексон показал цифру на экране своего смартфона - Эрих присвистнул и замотал головой.

– Да вы что, в своем уме?! Откуда у меня такие деньги?

– Смею вас уверить, цена за натуральную женщину даже низкая, - с обидой в голосе проговорил Джексон.

– Не забывайте о самозачете, мы же заберем у вас вашу прежнюю жену, - напомнил Григорий.
– Кстати, в каком она состоянии?

– В превосходном. Дженнифер я холил и лелеял, не загружал домашними делами. К тому же и прожили мы с ней совсем ничего.

– Вот видите, как хорошо все складывается - цена для вас уменьшается чуть ли не наполовину.

– Все равно дорого... Ну да ладно, один раз живем - я согласен, - сказал Эрих, набравшись решимости.
– Найду подработку, возьму кредит.

– Значит, по рукам, - облегченно произнес Джексон.
– Мы сегодня, ближе к вечеру, к вам приедем: заберем старую жену и привезем новую. На месте и рассчитаемся.

Григорий и Джексон смотрели вслед уходящему Эриху, пока тот не затерялся в пестрой рыночной толпе. Светило солнце и дул сильный пронизывающий ветер.

Зябко поеживаясь, Григорий спросил:

– Слушай, Джексон, а ты не боишься, что бывшей супруге Эриха снова взбредет фантазия свести счеты с жизнью? Ну, когда ты возьмешь ее в жены.

– Нисколько. Я загружу Дженнифер работой так, что у нее не будет времени помышлять о разных глупостях.

– Отличная мысль. Давай тогда, что ль, выпьем по стаканчику, обмоем сделку.

– Рано, друг, я суеверный. Да и спиртным будет разить, а мне еще уговаривать свою благоверную перебраться жить к Эрику. Хотя, думаю, уломаю. Парень он молодой, горячий, симпатичный, не чета мне, старику. Знаешь, Гриша, даже не верится, что я наконец избавлюсь от моей ненаглядной мымры.
– У Джексона повлажнели глаза, а лицо озарила счастливая улыбка.