– Ты взяла купальник, пышка?
– Мила не упустила возможности уколоть свою соперницу.

– Ты излишне хамовата.
– Скривилась Джудит.
– Я думаю, твоя кандидатура будет первой на вылет.

– Тебе как всегда остается только надеется на что-то.
– Отмахнулась Мила.

– Эй, а где эта, как ее...
– Вскрикнула Мэлани.

Все недоуменно уставились на девушку.

– Вайлет!
– Вспомнила она.
– Она отправилась занимать мою комнату!
– Мэлани со всех ног побежала внутрь дома, и девушки тот час последовали за ней.

– Спальни на втором этаже, - с усмешкой произнес Генри.

Оказавшись в огромной гостиной, которая занимала весь первый этаж, и была оснащена кухонной зоной, со всей необходимой техникой, обеденной с панорамным видом из окна, и зоной отдыха с небольшими уютными диванчиками, напротив огромного плазменного телевизора.

Мэлани бежала впереди всех, оказавшись в коридоре между дверями, она не раздумывая, подошла к запертой и настойчиво постучала.

– Занято.
– Выкрикнула Вайлет, полулежа на шикарной двуспальной кровати, разглядывая сводчатый потолок. Она приоткрыла дверь на балкон-террасу, и свежий воздух приятно заполнял комнату. Постельное белье высочайшего качества остужало кожу, по телу Вайлет медленно растекалась усталость.

– Немедленно открой дверь, - визжала Мэлани, не привыкшая, к тому, что что-то идет не по ее плану.

– Ты можешь кричать сколько угодно. Это моя комната и точка.

– Я это так не оставлю.

Мэлани, растолкав девушек, направилась вниз, чтобы отыскать Генри. Она себя высоко оценивала, и понимала, что Вайлет, по внешним данным ей не конкурента. Мэлани была уверена, что если она поставит ультиматум, то все разрешится именно в ее пользу.

– Генри, - задыхаясь, она гневно взглянула на мужчину,- по дороге сюда, шла речь, о нашем справедливом размещении. Так вот, я считаю, что одиночная комната для меня. И я считаю, что это единственное правильное решение.

Генри усмехнулся, и прищурившись, посмотрел на девушку.

– Иначе, я немедленно уеду, - она решительно махнула кудрями.

– Почему ты не хочешь взять все хитростью?

Мэлани непонимающе посмотрела на мужчину.

– Жить в затворничестве в данный момент, совершенно не выгодно. Значительно умнее, познакомится со всеми девушками ближе, втереться в их доверие, а после, используя их помощь, спокойно взять все в свои руки.

Девушка задумалась. Все ее подруги в общей массе, больше представляли ее свиту, чем равную ей партию. Своим превосходством, Мэлани удавалось переделывать их, и заставлять восхищаться собой.

– Может ты и прав, - задумчиво протянула девушка.

– Конечно, я прав,- утвердительно кивнул Генри,- вы не первая семерка, за которой я наблюдаю. И уж поверь, что-что, а в женской психологии я разбираюсь.

Мэлани согласно кивнула и снова пошла наверх. То, что Генри к ней настроен положительно, не могло не радовать ее.

– Мэлани?
– удивленно взглянула Мила, когда девушка вошла в ее комнату и стала открывать чемодан.

– Я подумала, что разумнее будет оставить в покое истеричку. Если уж ей так хочется жить отдельно, то я готова сделать щедрый жест,- девушка фыркнула и стала доставать свои многочисленные вещи,- ты не против того, что, я займу этот большой шкаф?

Не дожидаясь ответа, она бережно стала раскладывать свои вещи.

Генри вышел в сад, осматривая здание с улицы. Окна в некоторых комнатах приоткрылись, и вилла начала приобретать цветущий вид. Убедившись, что на первом этапе все в порядке, он позвонил Дамиану:

– Вы посетите виллу сегодня? Девушки прибыли, и уже даже расположились, теперь ждут вас.

– Возможно. Я сообщу позже.

Послышались гудки, и Генри прикрыл глаза. Это безразличие, наблюдаемое им за многие годы, со стороны Рэйма, раздражало.

К вечеру на вилле царила суета, приехали визажисты, и привезли с собой множество платьев, упакованных в плотные черные чехлы. Они колдовали над девушками несколько часов, создавая для каждой неповторимый образ.

– У тебя очень красивая форма губ,- девушка склонилась над Вайлет, занимаясь ее лицом.

– Я редко крашусь, - ответила она.
– Считаю это бессмысленным занятием, отнимающим время.

– Пока ты можешь себе это позволить. Но лично я, считаю огромным преступлением то, что ты ленишься подчеркивать то, что дала тебе природа.