Мой взгляд нашел его.

– Заигрываешь.

– Ты знаешь это.

– Ты знаешь, куда мы идем? Я должен бояться?

Дилан пожал плечами, но озорной блеск в его глазах говорил «возможно».

Когда мы прошли огород, земля Зигги и Солнышка уходила широко вдаль и растягивалась за домом, подсвеченная всеми этими огоньками, и в дальнем конце земли я заметил установленный длинный, деревянный стол со свечами, мерцающими в центре.

Все наши гости стояли вокруг него, болтали и выпивали, и даже на расстоянии и за приглушенной болтовней простую мелодию «California Dreamin’», которую напевали «The Mamas&The Papas» было слышно. Другими словами, именно так я и представлял вечеринку организованную Зигги и Солнышком.

– Вот сюда, – сказала Солнышко, подманивая нас ближе к беседке, где она остановилась перед пятью розовыми кустами. Я помнил, что Дилан мне рассказывал, насколько важен для его матери ее розовый сад, и что она выбирала по одному кусту для каждого в своей семье, и когда мы с Диланом остановились перед яркими, красивыми бутонами, Дилан сжал мои пальцы и бросил на меня взгляд.

– Ну, – произнес Дилан. – Зигги и Солнышко хотели сделать тебе свадебный подарок, или, ну, знаешь, подарок в честь становления частью нашей семьи.

Я чувствовал, как мое сердце заколотилось от чистого обожания в глазах Дилана и его губ, изогнувшихся в застенчивую улыбку.

– Правильно, – сказала Солнышко, и я оглянулся туда, куда она отошла к розе, которая я знал, принадлежала Дилану, «Нью Даун». – Мы пытались придумать что–то, чего у тебя может не быть, что оказалось сложным, потому что, ну, потому что это ты. И мы захотели подарить тебе нечто немного иное. Нечто значимое. И мы с Зигом не могли придумать ничего, что значило бы для нас больше, чем наша маленькая семья и наши необычные корни. Корни, частью которых ты теперь станешь, – Солнышко заломила руки перед собой, и я уловил влажное мерцание в ее глазах, пока она их вытирала. Я проглотил огромный комок, который только что образовался в моем горле.

Прямо сейчас, в этот самый момент, я ощущал себя более принятым, чем за всю свою жизнь: рука об руку с Диланом, и вместе с этими удивительными, открытыми людьми, которые приняли нас такими, какие мы есть, и улыбались нам без предубеждения – Дилана, когда усыновили его, и меня, человека, который мог – и принес – большой беспорядок в жизнь их любимого Мечты.

– Мы подумали, что пришло твое время занять место рядом с Мечтой, завтра во время вашего важного дня и здесь, где находится сердце нашей семьи. Куда ты всегда можешь вернуться домой, когда бы тебе ни захотелось.

Дилан приобнял меня с боку, положив голову на мое плечо, когда Зигги отошел к своей жене, а она положила свою ладонь на размашистый, алый бутон.

– Эта роза для тебя. Она называется «Один–Единственный», – произнесла она с гордой улыбкой, переводя взгляд между мной и Диланом, и я не смог сдержать смешка, который вырвался, когда Дилан добавил закадровым голосом:

– Эйс Локк.

Я поднял наши сомкнутые ладони, чтобы оставить поцелуй на его костяшках, а затем аккуратно расцепил их, чтобы подойти к Солнышку и заключить ее в теплые объятия. Она обвила своими руками мою шею и поцеловала в щеку, и в тот момент, когда она прошептала: «Добро пожаловать в семью, Эйс. Мы очень счастливы за вас с Мечтой», у меня появилась мысль, что она пахнет так же, как я представлял, пахнет солнце. Теплом, уютом и домом. Тем, чего никогда не было у моей матери в моем детстве.

– Спасибо вам огромное. Это значит…– впервые в жизни я обнаружил для себя, что не могу подобрать слов, когда сделал шаг назад и отпустил ее. – Это значит для меня очень многое.

Я потянулся, чтобы пожать протянутую руку Зигги, которую он использовал, чтобы притянуть меня к себе и крепко обнять и похлопать по спине.

– Мы так рады, что ты практически переехал нашего мальчика, Эйс.

Я бурно расхохотался на это и оглянулся на Дилана, чьи глаза увлажнились, так что я подошел к своему мальчику, обхватил ладонями его лицо и сказал:

– Как и я.

Дилан ухмыльнулся мне, и я не сдержался, поцеловав его губы, перед тем как повернуться и спросить у Солнышка:

– Что думаете насчет того, чтобы сорвать этот небольшой бутон и закрепить его завтра на мой лацкан?

Удовольствие в ее глазах на мою просьбу было очевидным, когда Дилан попросил ее о том же, и затем Зигги хлопнул в ладони и произнес:

– Ладненько, хватит это сопливой болтовни. Пришло время хлопнуть самогоночки. Нам нужно отметить предстоящую свадьбу.

Мы все расселись за столом практически сразу же, запах барбекю был слишком соблазнительным, чтобы ждать еще дольше.

– Это третья лучшая вещь в мире, которую я клал в свой рот, – сказал Джордан, зачерпывая вторую порцию картофельного салата.

Пара Леннона, женщина, которую нам представили, как Лоррейн, спросила:

– А две первые какие?

И до того, как Джордан успел задуматься над ответом, я швырнул в его сторону смятой салфеткой.