Шрифт:
Тем временем я был преисполнен доверия. Тогда я еще не знал, что мне придется обойтись без радио. Но я об этом не жалею: во всяком случае я получил взамен двух верных друзей.
22 мая. Жан Феррэ звонит мне из Парижа. Его возмущение может сравниться только с его неутомимым любопытством:
– Какие лампы стоят в вашем аппарате? Какой тип антенны? Какой источник энергии? На каких волнах вы будете работать? Какой у вас приемник?
Смущенный собственным невежеством, говорю в ответ:
– Я им доверяю.
– Но известно ли вам, – спрашивает он меня, – что даже профессионалам требуются месяцы предварительной подготовки для разрешения подобной проблемы? Известно ли вам, что даже нам, любителям, привыкшим обходиться самыми скромными средствами и работать в самых неподходящих условиях, требуется по крайней мере две недели на установку и наладку уже готовой аппаратуры? Сегодня 22 мая. Вы хотите отплыть 24-го. И у вас еще ничего нет? Вы просто сумасшедший!..
И он вешает трубку.
Я тотчас же звоню моему радиорепортеру:
– Поспешите! Я отплываю двадцать четвертого…
– Дорогой доктор, мы это знаем. Доверьтесь нам.
23 мая я встречаю на перроне вокзала Карбуччиа и Феррэ. Последний вместо приветствия потрясает перед моим носом листом бумаги, на котором отпечатано на машинке:
«Президент Французского объединения радиолюбителей откомандировывает г-на Жана Феррэ F 90v [19] в распоряжение доктора Бомбара с тем, чтобы он изучил совместно с ним все технические вопросы радиосвязи во время его экспедиции. Г-н Феррэ должен держать доктора Бомбара в курсе всех мер, принятых для того, чтобы провести этот опыт, представляющий для радиолюбителей первостепенный интерес как с технической, так и со спортивной точки зрения.
Подпись: Маршвиль F 8 NH».19
Каждый радиолюбитель получает от Главного радиоуправления свои позывные. Французские позывные начинаются с буквы F. Позывные монакских радиолюбителей начинаются шифром 3A9. (Прим. автора.)
Такой оборот дела меня удивил. Тогда мне объяснили, что мой случай был исключительным. В самом деле, подобного опыта не проделывали еще никогда. Следовательно, моя аппаратура должна была представлять собой шедевр технической мысли, прежде всего с точки зрения идеальной изоляции от воды и конденсирующейся влаги, причем такой изоляции, которая не загромождала бы и не утяжеляла мою лодку. Далее, такая аппаратура должна была иметь безотказный источник питания и работать при любой антенне на всех волнах. Для подобного приема и передачи нужно было либо самому быть опытнейшим радистом, либо обладать чрезвычайно сложным приемником-передатчиком…
– А знаете ли вы, – не унимался Жан Феррэ, – что из-за нерегулярности распространения коротких волн вам придется, чтобы обеспечить связь, проходить весь диапазон от десяти до сорока метров? В определенные часы невозможно услышать даже передатчик мощностью в сто тысяч ватт, а в вашем их самое большее десять!
Оставался только один выход: привлечь к этому делу радиолюбителей. Может быть они с их умением ловить и разбирать даже самые слабые позывные сумеют меня услышать. Ведь на земном шаре их целых двести тысяч! Предупрежденные французскими радиостанциями двести тысяч любителей будут слушать меня день и ночь.
Я не знал, как мне выразить свою признательность этим двумстам тысячам добровольцев, которые будут безотрывно следить за моими сигналами.
– Хм, для того чтобы убедиться, будет ли им за чем следить, я должен сперва осмотреть вашу аппаратуру!
Я снова бросаюсь к телефону. С другого конца провода мне отвечают:
– Не волнуйтесь, все будет на месте. Мы приедем завтра утром.
Тогда Жан Феррэ сам садится к телефону:
– Знаете ли вы, какие трудности вас ожидают?
– Конечно.
– На какую антенну вы рассчитываете?
– Антенну мы прикрепим к мачте.
– Да ведь у «Еретика» мачта всего в два метра высотой! С такой антенной ни один передатчик не сможет работать.
– ???
– Может быть вы остановитесь на антенне, привязанной к шару-зонду или на металлической раздвижной?
– Конечно, конечно!
– А какой у вас приемник?
– Об этом можете не беспокоиться.
– А рабочая волна?
– Десять мегациклов (тридцать метров).
Эти сведения были тотчас переданы по телеграфу господину Маршвилю, президенту французского радиовещания. Он ответил немедленно «30 метров рабочая волна WWV [20] точка. Ничего не понимаем».
20
В исходной электронной версии, считанной с издания 1959 г., было WWW. В моем более раннем издании (1958 г) – WWV. Наверное, последнее правильно: выполнивший первичное OCR мог с адресом Интернета перепутать. (Прим. выполнившего форматирование.)
Мы понимали еще меньше. WWV – вашингтонская радиостанция Национального информационного центра – заполняла весь эфир своими сигналами, и моему несчастному аппаратику никогда не удалось бы пробиться сквозь эти мощные передачи, звучащие на той же волне.
Снова звоним по телефону и снова слышим в ответ:
– Ни о чем не беспокойтесь.
Пятница 23 мая. В Монако прибыл представитель фирмы.
– Я послан, чтобы все подготовить, – заявляет он. – Аппаратуру доставят завтра.
Мы растолковываем ему, как обстоит дело. Пораженный, он восклицает: