Сам же Тиводар дал взятку венгерскому чиновнику и купил для сына фальшивые документы, по которым он не являлся евреем. Скрываться стало образом жизни для Соросов. Убежищем служил подвал, обнесенный прочными каменными стенами. Всего в распоряжении семьи было 11 убежищ.

После окончания войны Джордж вернулся в школу. Окончив ее, он решил покинуть Венгрию и переехал сначала в Берн, а затем в Лондон. Благодаря отцу у него были деньги на это путешествие. Однако, оказавшись в британской столице, он мог рассчитывать только на свои собственные заработки. У Сороса оказалось слишком мало денег и слишком мало возможностей для дружеского общения, чтобы он мог наслаждаться всем тем, что предлагал ему Лондон. Это был один из самых трудных периодов в его жизни. Он был одинок, но с оптимизмом воспринимал происходящее. Сидя однажды в одном из кафе, он полушутя-полусерьезно подумал: «Ну вот я и оказался на самом дне. Разве это не прекрасное ощущение? Отсюда только один выход».

Все, что оставалось делать 18-летнему парню, – это браться то за одну работу, то за другую. Джордж работал официантом в ресторане Quaglino’s – в нем собирались аристократы и кутили ночь напролет. Иногда у Джорджа совсем не было денег, и тогда он доедал то, что оставалось на столах. Также Сорос работал на ферме, трудился маляром, продавал дамские сумки. Случайная работа, бедность и одиночество – все это делало жизнь не такой уж веселой, и в последующие годы Джордж не мог избавиться от ужасных воспоминаний: «Плохо, что из-за этого во мне поселились страхи, в частности страх снова опуститься на дно. Однажды я уже оказался на самом дне и возвращаться туда больше не хотел».

Джорджу Соросу удалось поступить в Лондонскую школу экономики и окончить базовый курс. Он получал не очень хорошие оценки, и его планам сделать карьеру ученого не суждено было осуществиться. Тем более что юноша хорошо понимал: ему необходимо зарабатывать себе на жизнь.

Джордж обратил внимание на инвестиционную деятельность, чувствуя, что она может принести большие деньги. Пытаясь получить работу, он разослал по всем инвестиционным банкам города письма в надежде, что ему повезет. Когда в банке Singer & Friedlander ему предложили должность стажера, он ее с радостью принял. И все же лондонский период жизни Сороса оказался неудачным. Он решил, что пора двигаться дальше. И переехал в Нью-Йорк.

Переезд автоматически давал Соросу конкурентное преимущество перед коллегами, поскольку в Лондоне он хорошо изучил европейские финансовые рынки. Сорос стал аналитиком в компании Arnhold & S. Bleichroeder и консультировал по вопросам, связанным с европейскими ценными бумагами. Тогда мало кто на Уолл-стрит интересовался этим. Было еще далеко до эры глобальной торговли и до момента, когда американские инвесторы почувствуют, что на другом берегу океана можно делать большие деньги. Сорос был первым. «Никто ничего не знал о европейских ценных бумагах, – вспоминал Сорос с улыбкой. – Поэтому я мог приписывать европейским компаниям, которые представляли для меня интерес, любые показатели доходов. Это был именно тот случай, когда слепой слепого ведет».

Артур Лернер, который работал вместе с Соросом в конце 1960-х, сказал: «Джордж одним из первых понял, что нужно мыслить глобально, а не локально… Необходимо было знать, как событие, происшедшее в одном месте, влияет на событие в другом. Он собирал важную информацию из разных источников и переваривал ее в своей голове. Затем выдвигал ту или иную гипотезу, которая, как правило, оказывалась верной».

В конце 1960-х Джордж Сорос, стремясь занять более высокую должность в Arnhold & S. Bleichroeder, смог убедить хозяев компании организовать два офшорных фонда и поручить ему управление ими. Сорос начал с того, что вложил в фонды свои собственные деньги – 250 000 долларов; вскоре он привлек туда средства некоторых богатых европейцев.

Успешная работа в Arnhold & S. Bleichroeder натолкнула Сороса на мысль о создании собственного фонда. Soros Fund Management, позже переименованный в Quantum Fund, не понес убытков ни за один год. В 1971 году стоимость активов фонда составляла 12,5 миллиона долларов, а год спустя – 20 миллионов долларов. На протяжении 1971 года четверть активов Soros Fund Management была вложена в акции японских компаний, и это капиталовложение полностью оправдало себя, когда стоимость активов удвоилась.