– Сам не курю и тебе не советую. Ведь сдохнешь скоро, хоть бы последние дни поберегся.

– Почему вы решили, что я скоро сдохну? – Донцов от такой обескураживающей бесцеремонности даже позабыл, с чего собирался начинать разговор.

– Это в моргалах твоих написано. Я в своей жизни столько смертей повидал, сколько ты бабам палок не поставил. И если у человека в глазах вот такая муть появляется, как у тебя сейчас, не жилец он на белом свете, не жилец.

По всему выходило, что Шкурдюк был не единственным человеком, которому строптивый дворник успел сегодня основательно подпортить настроение.

– И от чего, по-вашему, я должен подохнуть? – поинтересовался Донцов.

– Сам знаешь, – ответил Лукошников. – Чего боишься, то и сделается.

– Ну тогда посоветуйте, как мне быть. Вы ведь, похоже, человек опытный. Может, в церкви свечку поставить за здравие? – Донцов попытался обратить все в шутку.

– За здравие не надо. Бесполезно. – Лукошников говорил как бы в такт ударам молотка, которым он заколачивал гвозди. – Тем более что ты в бога все равно не веришь.

– А сами вы верующий?

– Нет, – тяжко вздохнул дворник.

– Атеист, значит?

– Хуже. Отрекся я от бога. По собственной воле отрекся. Оттого, наверное, и грешил всю жизнь.

– Грехи ведь и замолить недолго. – Донцов хотел добавить соответствующую цитату из Священного Писания, но ничего подходящею, кроме «не согрешишь – не покаешься», так и не вспомнил.

– Мои грехи, мил человек, и сто праведников не замолят. – Дворник так саданул молотком по кривому гвоздю, что от него только искры полетели. – Всему на свете есть предел, да только моя вина перед богом и людьми беспредельна. Каина бог тоже не простил, а наказал проклятием вечной жизни… Вот и я как тот Каин… Копчу небо безо всякого смысла.

– Уж очень строго вы к себе относитесь. – В словах старика звучало столько неподдельной горечи, что Донцову даже стало его жалко. – Кто сейчас без греха? Время такое…

– В любое время человеку выбор даден. Если, конечно, голова на плечах есть. Вот я свой выбор однажды сделал. Это сначала грешнику дорога везде широкая, а потом все уже и уже. Я сейчас, можно сказать, по ниточке хожу.

– Где же вы так нагрешить успели?

– Везде. С младых ногтей начал, когда от родного батюшки отрекся и в услужение к мамоне пошел. А уж там понеслось! Про фронтовой приказ «ни шагу назад» слышал?

– Приходилось.

– Вот этот шаг назад я и не позволял никому сделать. Заградотрядом командовал. Своих же братьев пулями на пули гнал… Эх, да что зря душу травить! На том свете все с меня полной мерой взыщется. – Покончив править лопату, он швырнул ее в кучу уже готовых инструментов. – Если ты по делу пришел, так спрашивай, пока я добрый.

«Если ты сейчас добрый, то каким, интересно, в гневе бываешь?» – подумал Донцов и, перейдя на официальный тон, осведомился:

– Давно здесь работаете?

– С лета.

– Всех знаете?

– Психов или лекарей? – уточнил дворник.

– Медперсонал.

– Знаю. Мимо меня ведь все шастают.

– Санитарку Тамару Жалмаеву тоже знаете?

– Татарку эту? Конечно, знаю.

– Почему вы ее татаркой называете?

– А для меня все азиаты – татары.

– Пропала эта Жалмаева, – сказал Донцов, внимательно приглядываясь к дворнику. – Как говорится, ни слуху, ни духу.

– Туда ей, значит, и дорога, – ничто в Лукошникове не дрогнуло, ни лицо, ни голос.

– Да, странные тут у вас дела творятся… – задумчиво произнес Донцов. – Санитарки бесследно исчезают, пациентов убивают прямо в палатах.

– Это кого же здесь убили? – сразу насторожился дворник.

– Олега Наметкина. Из третьего корпуса. Вы разве не знали?

– От вас первого слышу. – Поведение Лукошникова не вызывало никакого сомнения в его искренности. – И когда же это случилось?

– Уже пять дней прошло. Его и кремировать успели.

– Свои же психи, наверное, и прикончили. – Дворник неодобрительно покачал головой. – Ну, народ! Ну, зверье!

– Нет, тут дело значительно сложнее. Заковыристое дело. Мистикой попахивает.

– Так ты за этим сюда и шляешься, – догадался дворник. – Следователь, значит. Ну-ну…

– Вы, говорят, увольняетесь? – Донцов сменил тему разговора. – Почему, если не секрет?

– Надоело. Сам даже не знаю, ради чего я здесь столько времени метлой махал. Денег вроде хватает. Пенсия хорошая. Да и подрабатываю еще.

– В каком месте?

– Сторожую в научном заведении, где всякую дрянь космическую изобретают.