– Вы, помнится, задолжали мне разумную просьбу, государь?

– Что ты хочешь?

– Утвердите мое назначение чрезвычайным губернатором Петербурга. Всё равно больше некого. И те назначения, что я проведу, тоже. Мне будет проще работать, если вы меня поддержите.

– У нас нет такой должности.

– Так введите! Мне по барабану, как она будет называться!
– почти сорвался я.

– Ты понимаешь, что пока вы не разберетесь с эпидемией, я не смогу прислать никого?
– тяжело произнес Константин.

– Понимаю, государь.

– Хорошо!
– решился император, - Я утверждаю ваше назначение, граф! Указ о вашем назначении будет телеграфирован во все учреждения столицы и объявлен по радио. Жду от вас личных докладов каждые два часа!

– Так точно!

Военные смотрят не в лицо - они смотрят на погоны, но снимать мундир с мертвеца - нет, до этого я еще не созрел. Открыл встроенный шкаф, где не нашел запасного, зато обнаружил висящий в чехле парадный, со всем шитьем, позолотой и эполетами. Хрен с ним, придется брать такой! Отцепил от рукава родовой знак Тутонина, приколол свой. Мимолетно глянул на себя в зеркало - коротковат, но в целом - приемлемо!

Распахнул двери в приемную.

– Господа! Представляюсь по факту назначения. Чрезвычайный генерал-губернатор Петербурга граф Васин Егор Николаевич. У кого какие вопросы?

Растерянная тишина.

– Штабс-капитан!
– Обратился я к все еще висящему в Земелиной руке адъютанту, - Подготовьте приказ о вызове из запаса капитана Земелина-Васина с присвоением ему внеочередного звания майора и назначении его исполняющим обязанности начальника чрезвычайного штаба столицы. Майор, - это уже приподнявшему бровь Олегу, - Через полчаса у нас совещание с ответственными за положение дел в городе, обеспечьте явку.

Интерлюдия.

– Бараны!
– бушевал император, - Нет, не бараны, у самой тупой овцы мозгов больше, чем у этих деятелей! Вам что, во время присяги лоботомию делают?!!

Министр обороны, упрямо сжав челюсти, навытяжку стоял перед разъяренным правителем.

– Что замолчал?! Нечего ответить?

– Осмелюсь заметить, ваше величество, мои люди всего лишь выполнили приказ!
– звенящим от негодования голосом, в котором прорезался давно забытый акцент, отчеканил маршал, - Исполнение которого никому из них удовольствия не доставляет. Убивать своих... Но все они понимают, что это вынужденная мера. И верны присяге. А раз теперь выясняется, что из общего приказа есть исключения, то я прошу представить мне их в письменном виде!

– Давид Георгиевич, уйди! Уйди с моих глаз! Нет, стой!
– крикнул он в спину направляющегося к выходу министра.
– Прости.

– За что, ваше императорское величество?

– Не надо так официально, - поморщился император, - Прости за срыв. Ты прав, исключений быть не может. И твои парни молодцы. Наградить за такое я, сам понимаешь, не смогу, но они сделали все правильно. Кто точно был на борту и где тела?

– На борту гидросамолета находилось четверо: пилот и трое пассажиров. Уверенно опознан только Петр Александрович Потемкин, фрагменты женского тела скорее всего принадлежат его супруге - Ксении Аркадьевне. Для опознания третьего и летчика требуется провести экспертизу.

– Никаких экспертиз! Тела и обломки уничтожить в соответствии с протоколом карантина! Со всех участников взять подписку с блокировкой. Тихон! Это на тебе!
– приказал он Милославскому, стоявшему смирно рядом с Сурадзе. Тихон Сергеевич, облаченный в генеральский мундир, который крайне редко носил, предпочитая гражданские костюмы, кивнул.
– Обо всем - ни звука! Иначе вашим орлам придется стрелять в своих еще и здесь.

В спокойствие Константина можно было бы поверить, если бы не тлеющий край столешницы, который он сжимал белеющими кулаками.

– Идите, работайте!

– Так точно!
– синхронно отозвались подчиненные и поспешили исчезнуть с глаз начальства.

– Ольга Константиновна, аптечку захватите!
– придержал Тихон Сергеевич принцессу, пытавшуюся проникнуть в закрывшуюся за ними дверь.

– Опять?! Плохие новости?
– спросила она у остановившихся перевести дух мужчин.

– Да откуда же им взяться, хорошим-то?
– хмуро заметил Сурадзе. Милославский наклоном головы подтвердил.

– Все наладится, ваше высочество, - попытался приободрить советник совсем сникшую девушку, - Аптечка вон там!

– Что плохого в том, что мы все живы?
– обрабатывая обожженные ладони отца, наследница выслушала целый монолог, активно перемежаемый нецензурными выражениями, но была шокирована не руганью, а последними словами.

– Оля! Ты должна понимать: как отец, муж, брат, сват, я только радуюсь этому. Как политик, глава государства... это катастрофа!

– Но почему?!

– На, можешь полюбоваться, - подвинул он к дочери распечатку на двух листах, - Здесь перечислены те, кто остался в Петербурге. Гагарины - два человека, судьба наследника до сих пор неизвестна, но он точно не успел выехать. Воронцовы - пять человек, из них трое детей младше десяти. Юсуповы - три человека, слова богу, хоть здесь одни столетние старики. Волковы, Горевы, Орловы... Все тридцать восемь фамилий. Те, кто не входит в кланы - они вон там, - император указал на стопки бумаг, оставшиеся на столе, - И ни одной фамилии Романов! Меня круглосуточно осаждают главы кланов и родов, требуя разрешить эвакуацию! Которую я позволить не могу - не имею права!