— Нам противостоял почти целый полк, — пожал плечами Алексеев. — Нельзя раз за разом допускать подобные ошибки и надеяться на успех. Нам удалось продвинуться за два часа на четыре километра ценою колоссальных потерь. Да еще эти сволочи в наших ВВС! У меня есть что сказать генералам, командующим фронтовой авиацией, когда мы вернемся обратно!

— Значит, теперь вы становитесь заместителем командира роты, — сказал лейтенант. Оказалось, уцелело пять танков. У одного разбиты обе рации. — Вы проявили себя очень хорошо.

— А как дела у немцев? — спросил Маколл у нового командира роты.

— Потеряли половину личного состава, и русские отбросили нас назад на четыре километра. При таких потерях вряд ли продержимся долго. Через час, однако, могут прибыть подкрепления. Мне кажется, что нам удалось убедить командование полка в том, что Ивану отчаянно хочется прорваться именно здесь. К нам прибудут подкрепления. И к немцам тоже. Обещали батальон к вечеру, а к утру подойдет, может быть, еще один. Отправляйтесь в тыл, заправьтесь и пополните боезапас. Наши друзья, наверно, скоро снова пожалуют.

— На эту деревню уже были предприняты две мощные атаки и одна послабее. Но русские так и не захватили ее, сэр.

— Да, вот что еще. Я говорил о вас с командиром полка. Полковник присвоил вам офицерское звание.

Танку Маколла понадобилось десять минут, чтобы добраться до пункта снабжения. Еще десять ушло на заправку, и за это время усталые члены экипажа загрузили новый боезапас. К удивлению сержанта, он оказался меньше на пять снарядов.

— Ты ранен, Павел Леонидович, — обеспокоенно заметил главнокомандующий — Поцарапал руку, спускаясь из вертолета. Решил не перевязывать, чтобы наказать себя за неуклюжесть. — Алексеев сел напротив генерал-полковника и залпом выпил литровую фляжку воды. Он был раздражен своим легким ранением и потому решил солгать.

— Как прошло наступление?

— Противник оказал отчаянное сопротивление. По сведениям разведки, мы ожидали столкнуться с двумя пехотными батальонами и с несколькими танками. По моим оценкам, нам противостоял слегка потрепанный полк на хорошо подготовленных позициях. Но даже и при таких условиях мы едва не прорвали вражескую оборону. Полковник, командующий дивизией, разработал хороший план наступления, и его подразделения сражались мужественно. Мы оттеснили их и теперь находимся в пределах видимости поставленной цели. Для следующего наступления мне нужен танковый полк из оперативной маневренной группы.

— Нам не разрешают делать это.

— Что?! — Алексеев был потрясен.

— Оперативные маневренные группы должны оставаться на местах до тех пор, пока не будет прорван фронт. Таков приказ из Москвы.

— Еще один полк — и мы закрепим успех! Цель уже видна! Мы положили мотострелковую дивизию, чтобы пробиться вперед, и потеряли половину второй. Мы можем выиграть это сражение и добиться первого крупного прорыва в обороне войск НАТО — только действовать нужно быстро!

— Ты уверен в успехе?

— Да, если не будем терять времени. Немцы могут понять, насколько важен исход этого сражения, и тогда тоже попытаются подтянуть свежие силы. Передовой полк Тридцатой гвардейской бронетанковой дивизии расположен в часе хода от передовой. Если он выступит через тридцать минут, то сможет принять участие в новом наступлении. Вообще-то следовало бы подтянуть к передовой всю дивизию. Такая возможность продлится недолго.

— Хорошо. Я запрошу Ставку.

Генерал Алексеев откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Такова советская структура командования: чтобы отклониться от одобренного наверху плана хотя бы на миллиметр, главнокомандующий театром военных действий вынужден испрашивать разрешение! Прошло больше часа, пока штабные гении в Москве изучали карты. Наконец разрешение было получено, и передовому полку Тридцатой гвардейской передали приказ поддержать наступление мотострелковой дивизии. Но полк прибыл на передовую слишком поздно, и наступление пришлось отложить на полтора часа.

Младший лейтенант Терри Маколл — на рукаве у него по-прежнему были нашивки сержанта и он слишком устал, чтобы обращать особое внимание на изменение своего воинского статуса — размышлял о том, какое большое значение придавало командование этому незначительному танковому сражению. На бронетранспортерах прибыло два батальона регулярной немецкой армии, сменивших вконец измотанных солдат ландвера, отошедших в тыл, чтобы готовить новые оборонительные позиции в самой деревне и за ней. Рота немецких танков «леопард» и два танковых взвода американских М-1 усилили оборону, которую возглавил немецкий полковник. Он прибыл на вертолете и внимательно изучил оборонительные позиции. Парень круто выглядит, отметил Маколл: забинтованная голова, тонкий неулыбающийся рот. Маколл подумал, что если Ивану удастся прорвать фронт в этом месте, русские войска смогут обойти с фланга немецкие и английские части, остановившие советские дивизии на подступах к Ганноверу. Вот почему это сражение было таким важным для немцев.

Немецкие «леопарды» выдвинулись на передовые огневые рубежи, сменив американские танки. Теперь «абрамсы» снова составляли полную роту из четырнадцати танков. Командир роты разбил ее на две группы и поставил Маколла во главе южной. Они заняли последнюю оборонительную линию подготовленных ранее укрытий к юго-востоку от деревни. Маколл тщательно расположил выделенные ему танки, обошел все позиции пешком и поговорил с командиром каждой машины. Немцы отнеслись к подготовке оборонительных рубежей с истинно немецкой аккуратностью. Если перед танковой позицией не росли кусты, их пересадили. Почти все жители деревни были эвакуированы, однако горстка крестьян отказалась покинуть построенные ими дома. Один из них принес танкистам горячую пищу. Впрочем, у экипажа Маколла не осталось времени на еду. Наводчик запаял два оборванных контакта и теперь настраивал бортовой компьютер, механик-водитель и заряжающий подтягивали гусеницу. Едва они успели закончить ремонтные работы, как вокруг начали рваться снаряды.