Шрифт:
И только у нас на родине впервые воздушный шар был использован для научных наблюдений.
Событие это, впрочем, не вызвало большого шума. О нем писали мало. На поле, где взял старт на воздушном шаре академик Яков Дмитриевич Захаров, присутствовали только его ученики и жена. Ученики готовы были разделить с ним все опасности полета. Однако Захаров решил лететь один.
Полет состоялся летом 30 июня 1804 года. На воздухоплавателе — меховой полушубок, валяные сапоги, шея укутана теплым шарфом. Яков Дмитриевич не раз поднимался в горы и знал, что на высоте холодно. Захаров нагрузил привязанную корзину, где находился, различными приборами. Здесь был «огнемер» — для измерения теплоты, барометр, чтобы установить давление воздуха на разных высотах, да еще самодельный рупор.
С помощью этого рупора ученый решил передавать команды на землю и заодно проверить дальность действия звуковых волн.
Полет прошел удачно. Воздушный шар поднялся на высоту 2550 метров.
Время от времени Яков Дмитриевич давал знать о себе.
— Нахожусь над мельницей, — сообщал он в рупор. — Вижу купол церкви… Все отлично.
Потом на земле услышали, как Захаров сказал в рупор:
— Иду вниз!
Наблюдатели помчались к месту предполагаемой посадки шара.
Академик Захаров пробыл в воздухе 3 часа 55 минут и посадил шар, как и намечал, неподалеку от старта. По старинному обычаю, ученики академика хотели было качать любимого учителя, но Яков Дмитриев их успел предупредить:
— Осторожно, со мною приборы!
Ученый сиял приборы, аккуратно занес в дневник последние их показания, и только после этого его обняли жена и друзья.
Полет первого ученого на воздушном шаре высоко оценил великий русский химик Дмитрий Иванович Менделеев.
Он писал: «…мы все должны гордиться тем, что первое поднятие в воздух совершено русским ученым…»
Менделеев и сам мечтал о полетах. Это ему принадлежит проект стратостата, пригодного для полета на большую высоту — в стратосферу.
Много лет спустя советские стратонавты сумели выполнить мечту Менделеева и достигли на стратостатах рекордного «потолка», стали первыми разведчиками стратосферы. Но и полет академика Захарова не оказался бесследным. Его опытом вскоре заинтересовались военные. И во время Отечественной войны 1812 года, через восемь лет после полета Захарова, успешно вели наблюдение за противником с воздушных шаров. Появились даже русские воздушные снайперы, стрелявшие в захватчиков из привязных корзин шара.
Рупор русского ученого-воздухоплавателя позвал за собой в высоту многих.
Машина грома
Михаил Васильевич Ломоносов почти одновременно с американским ученым Бенджамином Франклином занялся изучением электричества.
Не того, что сегодня заключено в стекло лампочки и освещает наши дома, — ученого заинтересовало электричество в природе. Сверкающее в небе, оно давно считалось явлением опасным и грозным.
И в самом доле, сверкнет молния, ударится о сухое дерево, подожжет его, и вокруг загорятся леса. Лесные пожары— большая беда.
И недаром русское слово «грозный» происходит от слова «гроза», которая сопровождается громом и молнией.
Много бед приносила молния. Насмерть поражала она застигнутых людей и животных, поджигала дома, порой сгорали целые деревни. Вот и решил Ломоносов вместе со своим другом и соседом академиком Георгом Рихманом во что бы то ни стало «поймать» молнию. Воочию увидеть небесный электрический заряд и постараться изобрести громоотвод, чтобы отвести эту вечную опасность от людей и их жилья.
Друзья соорудили над крышами своих домов железные шпили и от каждого протянули оголенный металлический провод к себе в дом. Они решили стать очевидцами того, что происходит, когда молния ударяет по зданию.
Они были смелые люди.
Долго ждали друзья, грозового дня.
И вот наконец 22 июня 1753 года тучи заволокли небо над Петербургом.
Ломоносов первым увидел в маленькое слуховое окошко блеск молнии и услышал звуки грома. Время от времени он осторожно дотрагивался рукой до висящего над эго обеденным столом провода. Ожидания казались напрасными. Молния миновала жилище ученого. Гроза стала стихать.
— На этот раз не поймать нам молнию, — с досадой сказал ученый жене. И попросил подать ужин.
Но как раз в ту самую минуту, когда накрывали на стол, раздался сильный удар грома.
С конца провода посыпались искры. Ломоносов приказал всем уйти. И начал торопливо записывать наблюдаемое им явление. На листе бумаги ученый набросал чертеж громоотвода.
Он оказался несложным. Достаточно было опустить конец провода в землю, чтобы небесное электричество ушло вглубь, не причинив никакого вреда.