и я повзрослею. Надоело вечно быть сбитой с толку, когда просыпаюсь.

Волосы лезут в глаза, и это так бесит, что я чуть не повыдирала их, убирая с лица, на них

что-то засохло, и они так спутались, что зацепился браслет...

– Фу, - раздражаюсь я, и чьи-то руки нежно прикоснулись ко мне, пытаясь высвободить

мое запястье.

Кто? Что? Где?

Обычно, проснувшись, я первым делом пытаюсь вспомнить, что произошло перед тем,

как уснула, чтобы понять, где я и как сюда попала. Первое время, передвигаясь по аббатству

стоп-кадром (оно, блин, в миллион раз больше клетки у мамы!), я постоянно врезалась во

что-нибудь и вырубалась, потому что не могла рассчитать, как быстро и как далеко могу

двигаться, а головокружение превращало меня в ходячую катастрофу. Поэтому теперь, когда

прихожу в себя, не могу сказать сразу и наверняка, уснула ли я или в очередной раз потеряла

сознание. А потом еще и этот хрен Риодан вырубил меня, и теперь, просыпаясь, я думаю еще

и об этом.

Воспоминания обрушиваются на мою голову. Я с остервенением дергаю браслет вместе

с приличным клоком волос и лихорадочно тянусь к мечу на бедре, хотя точно знаю, что его

там нет.

Чувак матерится. Мои барабанные перепонки болезненно вибрируют, а голова вот-вот

взорвется.

Я открываю глаза.

– Кристиан, заглохни!

Откидываю волосы с лица и осматриваюсь. Я лежу на постели, а он сидит рядом, глядя

на меня сверху вниз. Он какой-то другой. Не такой жуткий что ли. Беру свои слова назад. Он

такой же жуткий, но либо я стала лучше понимать выражения его лица, либо он стал лучше

управлять своей мимикой, но, кажется, в его переливающихся глазах промелькнула капля

сожаления. Вот блин! Его глаза сейчас точь-в-точь как фейрийские! В прошлую нашу

встречу они такими не были.

– Прости, девушка. Но я почти распутал браслет, а ты вырвала себе клок волос. Надо

было подождать всего секунду.

Он подбирает прядь волос, что я вырвала с корнем, и пропускает ее между пальцев,

вытягивая. Локон тут же вновь сворачивается пружинкой.

– Упрямый, как и его хозяйка, - прошептал он, а затем сделал кое-что странное: спрятал

локон в карман. Ну, может, чувак коллекционирует волосы. У меня есть проблемы

посерьезнее.

– Он забрал мой меч! Этот хрен реально забрал его!

Невероятно. Теперь я не смогу убивать своих врагов. Все, что я могу: целый день на них

охотиться, поймать и сделать с ними великое и ужасное НИЧЕГО. Это невыносимо злит.

Пытаюсь подняться с постели, но ноги плохо слушаются.

– Кто забрал твой меч?

– Инспектор Джейн. И я убью его.

– ОН СДЕЛАЛ ЭТО С ТОБОЙ?

У меня тут же разболелась голова, обхватываю ее руками, плюхнувшись назад и

зарывшись под подушку.

Он вздыхает так громко, что я слышу это даже с закрытыми ушами.

– Извини, девушка. Так это он?

Не разжимая ушей, подумываю, не ответить ли ему "да", чтобы он разобрался с

Джейном вместо меня. Но я не люблю врать, кроме случаев, когда это сверхвыгодно. Ложь

как маленькие чертенята с рожками, которые размножаются как кролики, и скачут как

угорелые, попробуй за ними уследи.

– Я сама порезалась, но это произошло из-за него. Он испугал меня, и я вошла в стоп-

кадр слишком рано.

Кстати о порезах, мне не так плохо, как должно было бы быть, и, кажется, кровотечение

остановилось.

– Помочь тебе убить его?

Он спрашивает об этом с нетерпением. Как маньяк-убийца.

– Да не нужна мне гребаная помощь, - раздраженно отвечаю я. В ушах звенит. - В

смысле, не именно от тебя. Круто, что хочешь помочь. Просто я хочу сделать это сама.

– Не хочешь оттуда вылезти, девушка?

– Больше не будешь орать? Ты меня убиваешь. У меня же суперслух, - я выглядываю из-

под подушки.
– Где я?

Я в ворохе пуховых подушек и одеял, на высокой кровати в углу огромной комнаты.

– У меня.

Я осматриваюсь. Клевая берлога. Одна из тех, что переделывают из складских

помещений, с огромной жилой площадью, где вместо комнат есть отделенные друг от друга

мебелью зоны. Кругом кирпич и деревянный пол, открытые отопительные трубы, высокие