Я обвел своих детей самым внимательным и любящим своим взглядом.

– Отчисление?
– Осторожно предположила Мэдди и передернула плечами, когда я, едва заметно, кивнул головой.

– Впрочем, в моей защите этот человек не нуждается - распустить вас на нитки, этот человек сможет минуты за полторы...
– Я представил это вполне даже ярко и мне самому стало не по себе.
– На вашем месте, дражайшие господа ученики, я бы вел себя тише воды, ниже травы... Ведь, возможно, это будет Ваш тренер... По рукомашествам и дрыгоножествам...

Знаю, что я зря так сгущаю краски и у моих, уже сейчас, начал просыпаться азарт, попробовать на зуб, неведомого им человека.

А когда у ребенка горит и чешется азарт - тушите свет и бегите за помощью.

Стук в дверь, заставил самых впечатлительных подпрыгнуть.

Я сделал себе отметочку - с этими надо работать в первую очередь и пошел открывать, с ядовитой улыбкой на губах.

В полной тишине, я открыл дверь, подмигнул входящему человеку и провел его к своему столу.

– Группа!
– Мои замерли, пожирая человека глазами.
– Позвольте представить Вам, Анну Кройц, "Интерпол".

Я горжусь своими студентами!

Впрочем, кажется, я об этом уже говорил, но повториться не грех.

Ни у одного, в голове не промелькнуло: "Отродье"!

– А сейчас, я оставляю вас, мальчики и девочки, для приватной беседы с этой прекрасной леди.
– Меня занесло, что и было заметно по глазам Анны, но...

Поздняк метаться...

– Анна, надеюсь, эти красавцы и красавицы, тебя не разочаруют... А я... Буду ждать в курилке, окончания вашего разговора...

– Сайд...
– Выдохнула Анна.

"Ну, ты и скотина!" - Читалось в ее взгляде.

– Здравствуйте!
– Услышал я, уже двигаясь по проходу в сторону дверей.
– Меня зовут Анна Кройц, я - гормональный модификант. Работаю на "Интерпол" уже два десятка лет. И, по мнению Вашего преподавателя, являюсь типичным представителем третьей новой расы, появившейся на планете земля за последние годы.

От неожиданного признания, я запнулся за порог и едва не разбил себе нос, вылетев за дверь.

Которая, тут же, за моей спиной, закрылась, и было слышно, как повернулся ключ, отрезая меня от группы.

То, что Анна знает о моем мнении - новость хорошая.

О том, что она с ним согласна - просто замечательная!

Но вот то, что теперь о существовании третьей расы знают мои...

Это - жопа!

Да, все новости не могут быть хорошими!

Запустив вытяжку, засмолил сигарету - "мысля появилась - придется думать".

В голову, кроме того, что все не так уж и плохо, других мыслей и не лезло - не откуда им взяться, в вымороченной голове.

И сигареты, эти, уже надоели... Может марку\сорт, поменять?!

Анна Кройц, на мой взгляд, действительно была представителем третьего вида. Вот бы скрестить "наш" и "их"! Жаль, Анна на это не подпишется, а ее супруг свернет мне верхний отросток, даже за одну мысль, об этом. Впрочем, думаю, Аннушка не так просто смылась по моему первому вызову - что-то у них в "Интерполе" не чисто. А если она еще и согласится поработать у нас в академии - вообще будет полный...

Сигарета кончилась, а мысли только начались.

Курилка, пустая во время занятий, благодарно гоняла воздух вытяжкой, ласково шумела вентилятором и приятно поскрипывала добротной лавочкой.

"Зря я сказал, что жду в курилке..." - Повинился я, любуясь снегу за окном.

Снег, огромные белые хлопья, словно перья, сыпались с неба, засыпая дорожки, газоны и машины, что нерадивые водители поленились загнать под навес.

Голые ветки деревьев лиственных и пробивающиеся через белую пелену - зеленые ветки деревьев хвойных, создавали композицию, еще не подсмотренную ни одним художником.

А жаль.

Что такое -37 при наших технологиях?

Лишь на пару миллиметров более толстая куртка, да лишняя батарейка на поясе в термобелье.

Шапка и перчатки - вот и все прелести да тяготы.

Толи дело - мое детство!

Шуба - Во! Варежки - Во! А о валенках я вообще молчу - в моем климате, зимой, самая первейшая обувь, между прочим!

Шапку завязать под подбородком и айда на улицу...

Что-то я забыл...

Шарф!

Специальный, "некусачий"!

Лопатка детская, металлическая и мордой в снег - рыть тоннели...

От воспоминаний аж мурашки по коже побежали, длинными вереницами трудолюбивых граждан.