— Да, — опять кивнула Гермиона, вспоминая, каким жалким выглядел Малфой, когда лежал на полу.

— Слишком дорого мне стоили его бубенчики! — ворчливо заключил Драко и в порыве чувств едва не отнял компресс от своих, но, к счастью, вовремя спохватился.

— Да, я знаю, Малфой, прости, — протянула Гермиона, спрятав в ладони лицо. — Если я могу что-то сделать для тебя, ты только скажи. Я сразу же…

— Вообще-то, можешь, — чванливо сказал Драко, и Гермиона посмотрела на него.

В глазах Малфоя в который раз был тот нездоровый блеск, что она увидела пару дней назад за секунду до того, как он отрезал бубенчики коту.

— Я хочу реванш, — сказал Драко, буравя ее взглядом. — Хочу показать твоему тупому низзлу, кто тут главный. Хочу отрезать ему его чертовы бубенчики.

Гермиона не знала, что послужило причиной ее согласия. Может, то, что в последние дни Живоглот побил все рекорды по части наглости и, помимо привычных тапок, пометил еще сумку, туфли, а самое главное, важные документы? Или же тот факт, что он по ночам орал так, что даже соседи больше не обвиняли ее в сатанизме — говорили, что сам кот и есть дьявол? Ну и мысль о бедных котиках, оставшихся без профессиональной руки Малфоя, скорее всего, тоже сыграла немаловажную роль в принятии решения, конечно.

На следующий день они с Драко и Живоглот снова были в клинике. И снова потерпели поражение: Малфой с Гермионой ловили кота по всему кабинету, но добились лишь того, что первый поскользнулся и больно ударился головой о косяк медицинского шкафчика, а вторая — приобрела массу ушибов и два сломанных каблука на любимых туфлях.

Но Гермиона с Драко не сдавались.

Через сутки повторили попытку, стремясь усыпить Живоглота с помощью чар, а в результате неудачно наложили их друг на друга и заснули рядом прямо на полу кабинета. Неизвестно, сколько бы они еще проспали, если бы Живоглот вальяжно не прошелся по ним, когда дверь отворилась, впуская медсестру, издавшую изумленный вскрик.

А что касается поведения Живоглота, то он мало того что начал метить всю территорию ее квартиры и орать пуще прежнего, так еще и перестал доверять Гермионе. И поэтому уже ни за какие коврижки не хотел залезать в клетку-переноску, так что Малфою пришлось прийти к ней домой самому. В итоге к концу вечера все, что они имели — это полуразрушенная квартира, добавившиеся к ушибам синяки, по шишке на голове и два абсолютно здоровых бубенчика, которые разве что не звенели у Живоглота от радости, когда он, довольный своей работой, торжествующе взирал на Гермиону с Драко, сидя на высоком шкафу.

Так что не было ничего удивительного, что под конец недели и для Гермионы, и для Драко стало делом принципа и насущной необходимостью, объединившись, приложить максимальные усилия и завершить начатое успешно.

***

Операцию «Бубенчики» решили проводить в домашних условиях. Малфой разработал план наступления, согласно которому Гермиона должна была дать Живоглоту успокаивающее зелье вместе с едой и тем самым усыпить его бдительность. После этого, двигаясь бесшумно, как мотылек, Драко должен был впорхнуть, вернее, наступить с левого фланга (иными словами — проскользнуть во входную дверь), поразить цель усыпляющими чарами и только тогда завершить миссию с помощью волшебных ножниц.

Но с самого начала все пошло не так. Во-первых, нужного зелья в аптеке не оказалось, а потому Гермионе пришлось варить его самостоятельно всю ночь. Видимо, многодневное отсутствие нормального сна и душераздирающие крики кота сделали свое дело, раз Гермиона слегка переборщила с количеством помешиваний по часовой стрелке в котле. В конце концов вместо того, чтобы коту успокоиться, он пребывал в исключительно шаловливом расположении духа и уже который час не мог наиграться с крышечкой от зубной пасты. Гермиона нервно смотрела на часы, ведь вот-вот должен был аппарировать Малфой, а Живоглот совершенно не собирался укладывать свои бубенчики на место! Наоборот, будто радуясь самому факту их существования, он ими задорно потряхивал, подняв хвост трубой, а еще как-то по-особенному хитро поглядывал на Гермиону.

— И что же с тобой делать? — спросила она у него, утомленно опустившись в кресло, но не успел кот ей ответить, как Гермиона увидела, что входная дверь отворилась, а следом появилась белая макушка Малфоя. Прикусив язык, он аккуратно вошел, стараясь не издавать ни звука, и в этот момент выглядел таким сосредоточенным, что, похоже, не заметил ни сидевшую в кресле напротив Гермиону, ни с настороженностью наблюдавшего за ним Живоглота.

— Бу! — без особого энтузиазма воскликнула Гермиона, и Малфой резко подскочил, как перепуганная куропатка.

— Идиотка! — шикнул он на Гермиону. — Ты должна вести себя тихо!

— Поздно, — в полный голос произнесла та, оперевшись на подлокотник и подперев щеку кулаком. — Он не заснул.

— Что значит — не заснул? — чуть повысил голос Драко, и тут с предупреждающим рыком из-за дивана вырулил Живоглот.

Он сделал пару шагов к Драко и остановился напротив, глядя прямо ему в пах с такой ненавистью, что Гермиона всерьез опасалась за едва подлеченное достоинство Малфоя.

— Грейнджер, — не сводя с кота глаз, сквозь зубы начал Малфой, — у тебя совсем нет мозгов, скажи мне? Тебе вообще известно, что низзлы очень злопамятные? Особенно полукровки.