А еще я не была Сандрой – этого мне мама тоже не могла простить. Родители не могли нарадоваться на нее: лучшая ученица школы, одна из лучших актрис в драматическом театре, которой прочили серьезную карьеру, да и просто красавица с изящными чертами, серо-зелеными глазами с поволокой и густой черной копной до поясницы. Ей было семнадцать, а мне – двадцать, но она во всем превосходила меня.

А потом – болезнь, высосавшая из нее все соки, и смерть – несмотря ни на что, неожиданная для каждого из нас.

Я смотрела на девушку в зеркале и молчала. А она вдруг перестала быть плоской, как обычное отражение – зеркальная гладь заволновалась, как море, из нее высунулась тонкая рука. Я узнала кольцо на среднем пальце – подарок матери на семнадцатилетие. Сандра взывала ко мне, но из-за ряби на зеркале я едва различала ее лицо.

– Вытащи меня отсюда, прошу тебя! – Ее голос слабел, словно проклятая лейкемия добралась до нее и в этой странной зеркальной обители.

А я все стояла, скованная страхом и болью.

Сандра часто снилась мне. В этих снах она смотрела на меня с укором – наши отношения в последние дни перед ее смертью не были безоблачными. Из-за лейкемии она стала капризной, а я – из-за этих двух фактов – раздражительной. Я пыталась договориться с самой собой, убедить себя, что нельзя так относиться к больной. На какое-то время самоуговоры помогали, но, рано или поздно, Сандра снова начинала донимать меня капризами и жалобами, а я снова начинала ей грубить.

Какая-то часть меня думала, что она притворяется – лишний раз привлекает к себе внимание, вместо того, чтобы сбросить эту ужасную больничную одежду и пойти домой. Я была настолько убеждена в победе сестры над болезнью, что когда доктор заявил о ее смерти, долго кричала на него и едва не набросилась с кулаками, уверенная, что это лишь глупая, чудовищная шутка, которую придумала, конечно же, сама Сандра.

Я была так виновата перед ней.

Слезы хлынули, обжигая щеки. Я заплакала, прижав ладонь ко рту. Все эти два года, прошедшие со дня ее смерти, я запрещала себе думать об этом. Запрещала винить саму себя. И теперь… это было словно освобождение.

Барьеры рухнули, и я впервые с того момента задышала по-настоящему.

А призрак Сандры, глядящий на меня из зеркала, по-прежнему умоляюще протягивал руку. Я уже чуть было не коснулась ее пальцев. Не знаю, что остановило меня. Одно дело – сны, в которых царствовала Сандра, другое – ее призрак, говорящий со мной.

Может быть, это начало безумия? И я отступила назад, не желая становиться его частью.

Я боялась, что моя рука пройдет сквозь воздух, боялась, что ее пальцы окажутся настоящими… и ледяными. Все эти противоречащие друг другу мысли хаотично роились в голове, пока я отступала к двери. И только закрыв ее за собой и оказавшись в успокаивающем полумраке коридора, я смогла облегченно вздохнуть.

– С вами все в порядке?

Ощущение, будто меня сбросили с моста – сердце упало и, кажется, остановилось насовсем. Наверное, я побледнела, потому что мистер Морэ стремительно подлетел ко мне. Едва не коснулся рукой моего локтя… и тут же отдернул ее, словно обжегшись.

– Вы меня напугали, – выдавила я. Слова шли с трудом.

Я видела, что он порывается ко мне прикоснуться – поддержать, потому что ноги едва меня держали, – но что-то останавливало его. Думал, что смертельный испуг заразен?

Наконец я совладала с собой настолько, что смогла оттолкнуться от стены, о которую опиралась, и даже осторожно приоткрыть дверь в библиотеку. Разумеется, никаких призраков я не увидела – ни Сандры, ни кого-либо еще. Странно, но это совершенно меня не обрадовало. Уж лучше узнать о существовании духов, нежели о том, что с твоей головой не все в порядке.

Я пробормотала, что хочу прилечь, Алистер Морэ, тревожно заглядывая мне в глаза, с усилием кивнул. Я прошла в спальню и без сил рухнула на кровать. Не прошло и пяти минут, как в мою дверь постучались. Вошла миссис Одли, неся в руках небольшой поднос с чайничком, чашкой и пирожным на блюдце – разумеется, приготовленным Митси. Иногда мне казалось, что она печет их круглосуточно. А еще – что такими темпами я перестану влезать в любимые платья размера «с».

Я слабо улыбнулась. Приятно осознавать, что нашему мрачному и неприступному красавцу Алистеру Морэ не чужда забота и внимание. И вдвойне приятно оттого, что это внимание он оказал именно мне.

Пока я пила чай, миссис Одли решила разведать обстановку. Интересно, что именно ей сказал мистер Морэ – что я была напугана до смерти? Что чуть было не рухнула в обморок, когда он обратился ко мне?

– Ты… что-то увидела? – осторожно, как сапер, прощупывающий минное поле, спросила гувернантка.

Я недолго размышляла – рассказывать об увиденном не было ни малейшего желания.

– Да. Крысу.

Миссис Одли удивленно поморгала.

– В особняке никогда не бывает крыс.

– А теперь, по всей видимости, есть, – пожав плечами, отозвалась я.