На улице было полно народа, туда обратно сновали рыбаки, торговцы, и ремесленниками. Порой людской поток рассекали портшезы аристократов, которых слуги в ливреях проносили над толпой.

Наконец перстень привел меня к точке, горевшей как маяк.

Золотой, врученный слуге, дал возможность беспрепятственно миновать лакеев у входа. Предвкушая встречу, я вошел в великолепный особняк. Меня тут же окутали ароматы фиалковой воды и разогретого воска.

Огромная зала, залитая сиянием тысяч свечей, радушно встречала гостей. Хрустальные люстры, висящие где-то высоко-высоко, освещали рисунки изыскано расписанного, отделанного под золото, потолка. Изящные канделябры на длинных, покрытых белоснежными скатертями столах всеми изгибами подчеркивали свою утонченность…

Одежды на гостях были в стиле моего деда.

Я и сам успел отыскать себе новый наряд с жюстокором в виде красного мундира и колютов синего цвета, не скрывая, что англичанин. Обувь с огромными пряжками смешила, но что не сделаешь ради любимой жены…

Все это время я с интересом разглядывал прогуливающихся по вилле гостей. Высокая стройная женщина в великолепном боа из перьев с напудренной высокой прической, украшенной цветами, держала руках кружевной веер. Почувствовав на себе мой взгляд, она грациозно повернула голову в мою сторону…

Но это была не Джил. Лет на десять старше, с тяжелым взглядом хищницы, который никакими бантиками на шее не смягчить. Леди, прищурившись, на меня вопросительно посмотрела.

Я любезно поклонился гостье из будущего и вышел.

Итак, в Неаполе Джил нет.

Не придумав ничего лучше, следующим утром я нанял слуг, купил закрытый экипаж и попросил доставить меня на окраину Стабии, крайнего пункта из всех, куда по работе могли отправить Джулиану.

Рассудив, если ее нет в Неаполе, то путешествуя по «золотой миле» с помощью перстня, я непременно наткнусь на нее, так как здесь все поселения расположены вдоль побережья.

Великолепный «тарантас», изнутри оббитый шелком, нещадно трясло, отсутствие рессор в этом веке довольно тягостно сказывалось на выдержке и здоровье путешествующих. Я бы купил коня и этим удовлетворился, но, увы, внимательное рассмотрение чудного перстня с картой, требовало уединения.

Один раз он замигал, указывая на путешественника во времени. Я остановил кучера возле богатого дома посреди большого поместья прямо на выезде из Неаполя, и послал слугу узнать, кто живет там. Но это ничего не дало. И часа не прошло, как огонек начал передвигаться по карте.

Но чуть вглядевшись в толпу выходящих из дома слуг, хотя огонек на перстне увеличился и усиленно мигал, показывая, что объект приближаться, женщин среди них я не обнаружил.

Раздосадовано качая головой, сколько же здесь пришельцев из будущего, приказал кучеру трогаться, решая добраться до конечно пункта, Стабии. И только в крошечном Портичи я, наконец, увидел ее…

Белый огонек на карте перстня усиленно замигал.

Оставив карету, я устремился следом… И оказался на небольшом приморском рынке, где горластые торговки наперебой предлагали свежую рыбу.

Одетая как торговка с рынка, Джил с необыкновенной легкостью несла огромную корзину зелени, ловко минуя столпившихся то тут, то там покупателей.

Мысленно поблагодарив слугу, за приобретенную по его совету маску, я сначала догнал ее, потом пристроился следом.

Еще на станции я отметил, что моя леди за год после замужества изменилась даже внешне, исчезла излишняя резкость, фигура приобрела женственность и нежность изгибов, которые только подчеркивали романские одежды прошлого века.

Но это было до того как я ее увидел вблизи. От прежней Джил осталось только тень, скулы выступили, под глазами залегли серые тени и словно навечно приклеилось и застыло суровое выражение лица.

Заметив, что прохожий из черни, попытался ущипнуть мою леди, я кинулся вперед, но Джил не оборачиваясь, на ходу вывернула негодяю до хруста руку и пошла дальше, словно ее не касались проклятия покалеченного нахала.

Я поторопился ее догнать.

— Синьора…

Но она не остановилась, прибавив шаг, поторопилась уйти. Услышала.

— Синьора… Синьорина…

Опустив голову, она стала удаляться, как английский фрегат от родного берега.

— Еще немного и мне придется за вами бежать. У меня для вас есть важное известие. — Мой итальянский был выше всех похвал, я бы и сам удивленно заслушался, не думал, что я его еще так помню, но длинноносая маска приглушала звуки, меняя голос.

Джил резко остановилась, поставила корзину с зеленью на пыльную дорогу и, скрыв раздражение за стиснутыми губами, повернулась ко мне: