Зачем такие доктору? – Ни с того ни с сего подумала Кира.

Мужчина направился к бару и наполнил стакан чем-то янтарным по цвету.

Девушка чувствовала себя подсматривающей, хотя так оно собственно и было. Знала, что не должна вот так вот стоять здесь, затаившись. Но почему-то не могла заставить себя уйти. Следя за тем, как мужчина передвигается по комнате, Кира рассматривала его.

Райан был высоким с темными, слегка вьющимися волосами. Черты его лица носили отпечаток жесткости и силы, начиная с прямых темных бровей и заканчивая волевым подбородком. Глаза… Глаза красивые. – Решила девушка. Темно-синие, пронзительные, редкие глаза. Губы чувственные. Высокие сильные скулы. Если бы не надменная самоуверенность и властность, сквозившая в каждой линии его лица и не цинизм, светившийся в глазах, Кира могла бы назвать его красивым. По крайней мере – очень привлекательным.

Наверняка, многие женщины обращали на него внимание. И так же верно, искали благосклонности. Хотя Кира отказывалась понимать, как можно сознательно обрекать себя ходить под этим испытующим, непроницаемо жестким взглядом, сочащимся сарказмом и презрительностью ко всему окружающему.

От каждого движения Райана веяло силой, уверенностью, но вместе с тем каким-то смутным беспокойством. Мужчина то и дело замирал, будто глядя куда-то внутрь себя, словно задумываясь о чем-то. Потом вдруг очнувшись, продолжал прерванное мыслями действие.

Создавалось впечатление, будто что-то беспокоило и мучало его. Райан залпом осушил наполненный стакан. Налил снова и подошел к окну. Вглядываясь в зимнюю темноту, подсвеченную уличными фонарями, внезапно увидел ее отражение в стекле. Почему-то вздрогнув, резко обернулся.

–Ну, чего ты там топчешься? Проходи уже.

Кира смутилась так сильно, будто ее поймали за чем-то неприличным:

–Нет. Я просто спокойной ночи хотела сказать.

–Спокойной. – Он снова отвернулся.

Она тихо вышла из гостиной.

Уже лежа в кровати, Кира поняла, что если и уснет, то нескоро. Ноги дергало со страшной силой. Как ни повернись – все равно больно. Помучавшись некоторое время, девушка в раздражении встала. Сдернув с волос полотенце, она взяла свой рюкзак. Долго копаться не пришлось. Выудив последнюю ампулу Нуморфана, Кира разорвала упаковку со шприцем. Набрав спасительную жидкость через иглу, аккуратно ввела ее внутривенно.

Оправив пижаму, снова забралась под одеяло. Немного покрутившись, заставила себя закрыть глаза. О том, что будет завтра или послезавтра, Кира не хотела думать. Как правило, все задуманное ранее, позже приобретало совершенно другой поворот, и все планы летели к чертям. Сделав вывод, что ее жизнь уже давно в большой степени зависит от обстоятельств, Кира научилась жить сегодняшним днем, особо не загадывая на завтра.

Кровать была мягкой и потому казалась неудобной. Кира ворочалась с боку на бок, пытаясь найти подходящее положение. Но предчувствие скорых кошмаров, перемешиваясь с болью, гнало сон из уставшего тела. Беспрестанно крутясь и путаясь в волосах, девушка заставляла себя успокоиться и полежать тихонько. Но, уже ощущая привычную хватку ужаса, Кира сопротивлялась и не хотела закрывать глаза…

…Огонь, жаркий, как пламя сотни костров, разросся внутри дома Неяр. Крыша быстро загорелась. Женщина в ужасе закричала. Затем пламя охватило весь дом. Кира видела в окне лица Неяр и ее детей. Малыши кричали от страха и боли. В отблесках пламени их слезы были цвета крови. Мать закрывала детей, как будто верила, что своим телом сможет защитить их от нестерпимого жара…

Райан, слегка захмелевший от бренди, подставил голову под горячие струи душа. Сердце ныло. Внутри копошилась непроходящая тревога. Она настойчиво скребла душу, навязчиво впивалась своими когтями, мешала сосредоточиться, мыслить здраво. Он упускал что-то, будто плелся позади и никак не мог подстроиться под события, развивающиеся без его участия. Будто вынужден был только наблюдать, не в силах что-либо изменить. Бессилие раздражало и удручало его.

Стало так тоскливо: то ли от мысли, что его поездка снова ни к чему не привела, и он только зря потратил время; то ли потому, что он все чаще вспоминал брата и мысленно просил у него:

–Прости. Я не справился. Все бестолку. Я не знаю, как быть.

Райан проглотил комок, подступивший к горлу, и выключил воду.

Его попутчица спала, разбросав подушки. Оказывается, у нее были очень длинные волосы. Он не видел этого раньше, потому что девушка собирала их в гадкий сиротский узел на затылке. Сейчас же рыжие кудряшки, еще влажные после ванны, растеклись водопадом по кровати. Райану вдруг захотелось потрогать их, узнать какие они наощупь. Отогнав дурацкую мысль, мужчина просто подошел к кровати, чтобы выключить ночник.

Но бросив взгляд на лицо Киры, помедлил. Шрам под бровью совсем не портил ее. Красивые губы, четкие брови, чистая кожа. Лицо девушки разгладилось во сне и теперь не выглядело таким уставшим и сосредоточенным.

Хорошенькая, – подумал Райан. – Но худая до ужаса.

Длинные ресницы отбрасывали круглые, какие-то даже скорбные тени на щеки. Из-за этого девушка казалась не спящей, а будто тяжелобольной. Сон ее стал тревожным. Брови то и дело сходились над переносицей. Она слабо вскрикнула, будто испугавшись чего-то и, застонав, перекатилась по широкой кровати на другой бок. Одеяло соскользнуло на пол.