Мэр глубоко ушел в свои думы.

Охранники уныло курили в сторонке и отбивались от комаров.

Над рекой поднимался вечерний туман.

В восемь тридцать, когда начало темнеть, к скамейке подошли четыре человека.

Охранники оживились. Вытащили дубинки. Зарычали.

– Анатолий Борисович, – сказал профессор Минц. – Нам надо срочно поговорить.

Охранники придвинулись и хотели отогнать Минца, который слишком приблизился к мэру.

– Отставить! – сказал Лебедянский. Он хотел поговорить. Неважно, о чем.

Вперед выступил Удалов.

– Толик, – сказал он, – ты помнишь дядю Корнелия? Ты же с моим сыном в одном классе учился.

Это было правдой, хотя, впрочем, все в городе с кем-то учились в одном классе.

– А как же! – Толик улыбнулся загадочно, почти робко, он такую улыбку репетировал перед зеркалом. – Дядя Корнелий!.. А товарищи – с вами?

– Со мной. Дело серьезное, международное, – сказал Удалов.

– Тогда завтра, после одиннадцати. В десять у меня совещание по подготовке к отопительному сезону.

– Пять минут! – сказал Минц. – Дело в том, что мы нашли динозавра.

– Неужели? – спросил Толя. Он не улыбнулся. Потому что эти четверо не были похожи на умалишенных и в то же время очень волновались.

– Мы нашли первого в мире целого динозавра, – повторил Минц. – И вернее всего, наш город прославится на весь мир, если мы найдем способ их восстановить.

– А что с ними случилось? – спросил Толик. – Вы кости нашли, что ли?

– Представьте себе город Помпеи, – вмешался в разговор Аркадий, – и вам все станет ясно.

На счастье просителей, Анатолий Борисович две недели как вернулся из Неаполя, где участвовал в Европейской конференции мэров малых городов. В Неаполе ему не понравилось, потому что было жарко и дорого, а итальянки, как на подбор, черные или крашеные, как в Румынии, где Анатолий Борисович тоже бывал на симпозиумах по проблемам малых городов.

– Помпеи представляю, – откликнулся мэр. – И если вы имеете в виду лупанарий, то я его посетил в составе экскурсии. Никакого впечатления он на меня не произвел.

– Ну при чем тут лупанарий! – воскликнул Минц, который в Неаполе не бывал, но знал латынь, как и все прочие языки нашей планеты. – Речь идет о трупах в пепле.

И Минц рассказал Лебедянскому о находке.

Живое воображение мэра тут же начало рисовать картины динозавров, заточенных в горе. Решили побывать в пещерах с утра. Встретиться в девять, и сразу – к горе.

Лебедянский попрощался с Минцем и Удаловым за руку, с остальными кивком и, собрав своих мрачных телохранителей, отправился домой.

Набегая одна на другую, в его голове носились мысли и образы.

Он понимал, что Минц с Удаловым не солгали. Оттиски живых динозавров ждали своего звездного часа на окраине вверенного Лебедянскому города.

Дома он велел дочке достать атлас ископаемых животных и принялся листать его, выбирая себе самых достойных динозавров. Будто можно было заказать, каких надо. Анатолию Борисовичу захотелось иметь диплодока тридцати метров длиной и тираннозавра-рекс – страшного хищника мезозойской эры.

– Ты чего это увлекся, Толик? – спросила жена Катерина, раздавшаяся в бедрах и щеках и не любившая причесываться.

Иногда Толик с ужасом думал о том часе, когда он станет президентом Российской Федерации и будет вынужден стоять на церемонии инаугурации вместе с супругой. Страшно подумать! Может, пока не поздно, отказаться от поста президента?

– Тетя Римма звонила, – сообщила Катерина. Тетя Римма была женой дяди Вени. – Спрашивала, когда начнется строительство.

– Какое строительство? – спросил мэр, любуясь стегозавром. Надо будет раскопать стегозавра. Славный зверюга!

– Ну, коттедж на холме Боярская Могила, – напомнила Катерина. – Нам бы тоже присоединиться...

– Да ты с ума сошла! Я перед народом – как под увеличительным стеклом! Я должен быть хрустальным!

– Тогда сделай банк и запиши на мое имя, – посоветовала Катерина.

– Я тут подумал, – сказал мэр, – и решил: не лучше ли нам на холме детский городок устроить? Как у Диснея.

– Ты мне зубы не заговаривай, – предупредила мужа Катерина. – Ты что, кому-то еще холм решил продать? Сознавайся.