– Найл! – вскрикивает девушка, ринувшись к светловолосому. С ее глаз потекли слезы, и я слышу, как Стефф задыхается.

– О-о-о, пришла пропажа? Где же ты была? Я тут, видишь ли, кровью истекаю, пока ты шляешься, – парень искажается в противной ухмылке, а его голос слишком пьянеющий. Сколько он выпил?

– Хоран, я не обязана отчитываться. И какого хрена ты делаешь? – возмущается она, пытаясь коснуться парня, но тот ехидничает и стремительно избегает ее рук.

– Стефф с ним бесполезно разговаривать, – закатывая глаза рядом со мной Алекса.

– Ты мне обязана, Патерсон, – вижу, как парень прикладывает все усилия встать, а Стефф крутится около него, словно белка, кидая на нас свой нервный взгляд.

– Хоран, не здесь, – рычит черноволосая, а парень испускает смешки, осматривая ее затуманенным взглядом. Но как бы плохо ему не было, он оказывает на ногах, да только стоять ему не дано.

– Ты ведешь себя, словно…

– Хэй, Найл, верно? – перебиваю я парня, как только увидела дрожащие руки Стефф на его футболке и ухмыляющуюся Алексу.

– О, – посмотрел он в мою сторону так, словно не видел до этого, – Для тебя буду даже чертовым Робертом Паттинсоном, детка.

– Геи не производят на меня впечатления, – решительно ступаю к нему, слегка отталкиваю трясущуюся Стеффани и беру его в свои руки, – Лучше присядь, или я сочту, что тебе действительно нравится, чертов гей из долбанного фильма, – мило улыбаюсь и слышу хохот парня, который присаживается обратно на пол. Он несет бред, значит, выпил не меньше двух литров алкоголя, а если несет такую чушь, то и больше.

– Ты назвала меня геем? – спрашивает он, прищурив свой взгляд, пока я устраиваюсь около его тела на колени.

– Если ты сел, то – нет.

– Стеффани, она чертова грубиянка, – тыкает на меня пальцем Найл и жалуется девушке, словно ему четыре года и тот в детском саду. Пользуюсь моментом я нахожу его руку в простыне.

– Стефф, принеси горячей воды, аптечку и салфеток.

– Ты знаешь, что делать? Может доктора? – дрожащим голосом спрашивает она, не уверенно смотря то на меня, то на парня.

– Будешь ждать пока я истеку кровью, Патерсон? – закатывает глаза Найл, смотря на Стефф, которая испуганно замотала головой. Она обязана рассказать, кто он. Ведь, ее глаза наполнены испугом и ненавистью, хотя переживает и пытается помочь. Чертовщина.

– Если ты решил покончить с собой, парень, то это не лучшая идея: истекать кровью, – комментирую я, смотря на две глубокие царапины до локтя. Осматриваю вокруг, ища что-то наподобие веревки, жгута.

– Ты много говоришь, крошка, – морщит он нос, когда я крепко придавливаю простынь к его руке.

– Алекса есть веревка? – спрашиваю я, смотря на то, как она равнодушно и бездеятельно уселась на кровать. Та мотает головой, – Ножницы? – она кажется полной идиоткой, когда молчит все так же мотая головой.

– Ты собираешься меня добить? – смеется светловолосый, а я устремляю взгляд на его джинсы. Опять пропускаю его речь мимо ушей.

– Подержи, Найл, – кладу его здоровую руку на больную, а сама касаюсь его ремня, расстегивая его.

– Детка, ты нравишься мне все больше. Но ты уверена, что сейчас подходящее время? – смеется он, отпуская свою руку и касаясь моих волос, накручивая на свой палец.

– Еще одна глупая шутка, и тебе, парень, придется ехать в больницу. Только уже с отбитыми яйцами, – грубо фыркаю я, когда он прикоснулся к моей шее. Найл убирает свои руки, а я вытягиваю кожаный пояс из джинсов.

– Розали, – около меня садится Стефф, все еще нервничая. Я киваю, осматривая коробку-аптечку и не большой таз воды с чистыми сухими салфетками рядом.

– Розали, значит, – пыхтит он, когда я прикладываю салфетки выше его локтя и крепко затягиваю ремень.

– Тебе лучше помолчать, Найл, – командую я.

– Я могу вызвать скорую помощь, – не прекращает Стефф, но я лишь убеждающее пронизываю ее взглядом.

Около десяти минут в полной тишине, я промываю его руку в теплой воде и обрабатываю раны антисептическим средством. Замечаю, что кровь перестает течь, и накладываю бинт, завязывая покрепче. Смотрю на ремень, который служит жгутом, и снимаю его. Беру его руку и ставлю на кровать так, чтобы кровь не поступала в конечности. Говорят, так безвредней.

– Не знаю, радостная ли новость, но ты будешь жить, Найл, – гордо произношу я, пока Стефф шмыгает носом.