– Стеффани Патерсон? Она же учиться в Америке, кажется в Нью-Йорке. Что ее сюда привело, когда сейчас уже середина учебного семестра? – удивилась Розали, помогая своей бабушке стянуть плащ. Эта Англия всегда была такой хмурой и слякотной, но Роуз ни разу не жаловалась на эту местность. Это была ее родина, тут был ее дом и бабушка. Здесь было все родное.

Но как бы там ни было, заявление о Стеффани Патерсон ее насторожило, а еще больше то, как бабушка упомянула Америку и всем известный город Большое Яблоко.

– Да. И знаешь где она учится? В этом самом Бруклинском колледже. В Нью-Йорке! Помнишь, я тебе о нем рассказывала? Когда-то твой отец говорил, что хотел бы видеть тебя студенткой того колледжа, – восторг бабули был слишком громким, поэтому девушка поморщилась, но не придала виду, что не хочет слушать очередной ее уговор переехать в этот Нью-Йорк. Бабуле всегда казалось, что если она будет в Манчестере, ее не ожидает ничего хорошего, кроме дождливых будней и рябетничества от девушки, которая была слишком неопытна для своих лет. А вот Нью-Йорк открывает много возможностей для отличного обучения, работы в будущем и в личных интересах, самостоятельность, так же уверенность, не исключено, что она займется бизнесом отца, покинув свою идею литературного факультета. Финансовый факультет – прекрасное начало!

– Здорово. Но я хотела попасть во Флориду или… , а вообщем-то, мне и тут нравится. Мы и так живем в самом центре Манчестера. Разве разумно бегать из города в город, тем более, что Нью-Йорк меня уже ничем не удивит? Достаточно увидела, когда… когда жила там с родителями, бабуль. И думаю это плохая идея, я учусь, – помедлила девушка, когда ей пришлось заговорить о наболевшей теме. Нью-Йорк ее совсем не волновал.

– А ты слышала, что все бросают свои учебные заведения, чтобы попасть в Бруклинский колледж? Он перспективный, а после могут устроить на приличную работу! Там отличные профессора, и я думаю, ты достойна будешь, позже, конечно, перевестись в Гарвард, занявшись финансами или бизнес-факультетом, – у девушки сложилось впечатление, что бабушка пропустила все мимо ушей, и та покачала головой. – Ты поешь, и я знаю, что в субботу ты была в старбаксе, на углу центра, пела с музыкантами – что глупо, ты не дурная девочка. И для чего ты закончила художественную школу – ты даже не рисуешь… Ты можешь знаться на науке, а это дорого цениться – только тебя все равно не тянет на эту дрянную науку! А вот месяц назад ты закончила курсы высшей математики, и это тебе бы помогло с руководством компании отца, пока она на доверенности твоего дяди, конечно, как только бы закончила факультет финансов и психологии, – и бабуля Мерфин была совершенно права. Эта девушка стала слишком способной, переехав в Англию под ее крыло. Она изменилась. Стала более вежливой, пунктуальной, собранной, чрезмерно скромной, знающая, чего хочет и больно старательная.

Это не было перевоспитанием, скорее она просто закрылась в себе после большой потери для семьи Прайсов – гибели отца и матери девушки. Это стало быть зимой, перед самым Сочельником, когда машина Прайсов столкнулась с грузовиком. Тогда она поникла, размякла, а бабушке надо было всего лишь находиться поблизости и поддерживать свою внучку, что она и делала пять лет подряд. А сейчас старушка очнулась, и увидела в своей девятнадцатилетней внучке маленькую девочку, которой нужно открыться миру, уже имея много перспектив, а не продолжать жить, как загнанная в мышеловку мышь, что боится даже шелохнуться в лишнем движении. Может быть, то и не была мышеловка, а просто большой кусок сыра для мышки – одно было ясно, – надо двигаться дальше.

– Ты так уверена, что меня туда возьмут? Тем более, что я уже на третьем курсе. Мне осталось два года до выпуска, и после я могу работать. А в колледже меня возьмут на первый курс! Бабушка, я хочу работать, иметь доход, а не вечно изучать все направления наук и развлечений, – пыталась она доказать своей бабуле, что ее туда совершенно не тянет. Девушка прошла на кухню, быстро поставив чайник на плиту. Бабушка слишком промокла из-за дождя, не хватало еще чтобы она заболела – думала Роуз, пытаясь отвлечься и не воспринимать слова бабушки за переезд всерьез.

– Во-первых, моя дорогая, тебя туда точно возьмут, и думаю не трудно поговорить с глав ректором! Ты же отлично учишься, Мистер Сотто сказал мне, что ты лучшая на факультете, не так ли? Во-вторых, твоя бабуля будет гордиться тобой, как гордились бы и твои родители, а в-третьих, не надоело ли тебе томиться со мной? – рассмеялась бабушка, замечая легкое смущение внучки.

– Господи, конечно, не надоело. Кто еще тебя любит так, как я? – обняла Розали бабушку, но тут же отстранилась почувствовав влагу. – Ты же простудишься, бабуль! – нахмурилась девушка, грозно поставив руки на бедра, – И вот как ты без меня? А еще говорят: «чем больше возраст, тем человек умнее»! – она вызвала у пожилой женщины хохот и тут же рассмеялась сама. Она любила бабулю, и ей так же нравился ее превосходный юмор. Возможно, если бы не она, то девочка не выкарабкалась и не расцвела как тот цветочек в поле, что стал весьма особенным, а была бы вся озлоблена на мир с иголками в душе. Но разве эта родная и добрая бабуля не способна растопить сердце каждого?

– Тогда, у нас есть три дня на сборы и переоформление документов. Стеффани поможет нам, а ты не вздумай передумать, поняла меня? – шутливо пригрозила бабушка указательным пальцем, вызвав только сдавшийся выдох своей внучки. Разве была возможность сопротивляться? Бабушка поставила на ноги Роуз, следует слушать ее советы, и если она думает, что Нью-Йорк поможет одолеть то, отчего ей не удается отвязаться из-за жутких воспоминаний связанных с Манчестером, значит, Розали поедет туда. Кто знает, возможно, у нее получится вырваться из многих прутьев, что вьются около нее уже несколько лет, не отпуская, а только с каждым днем сдавливая сердце намертво.

– Литературный факультет – и только, бабушка. Если я не закончила его тут, то закончу там. Обсуждению не подлежит, а компания процветает и без меня, благодаря стратегии моего отца и умению дяди Джофри, – все же улыбнулась девушка, начав делать горячий чай бабуле. И кто бы знал, что она станет такой… мягкотелой? Раньше можно было подумать, что ее ждет решетка за какие-то злосчастные проделки. Но сейчас… Она была юной девушкой, которая желала стать хорошей, лучшей и превратить весь мир с одну лишь большую сказку. Розали Прайс стала воспитанной, культурной, честной, хотя частенько могла выпустить иголки, одним словом – англичанка, настоящая коренная англичанка. Кажется, что до сих пор Роуз остается загадкой, даже для бабули Мерфин, которая ее приголубила, и заставила почувствовать новую жизнь, сделать повторный вдох и начать жить с чистого листа. Но проблема была только в одном: чистый лист начинался много раз, и писать новый с каждым разом было все труднее. Что же судьба напишет на новом листе бумаги – было неизвестно. Но риск был всегда, и он остается с ее согласием на переезд.