Я, конечно, немного беспокоилась, когда самолет летел над океаном и мимо Африки, где свирепствует вирус Эболы. А потом, когда самолет летел по Европе, я думала, не будет ли он пролетать над воюющей Украиной…

Мир небольшой. И все время воюет. Все время в нем войны, катаклизмы, эпидемии. Приходится пробираться по тропинкам Добра, по которым ходят добрые и радостные люди.

…После обеда гуляли в парке. Зашли в «кривые зеркала». В детстве я не обращала внимания, что там фокус смещен – или качественнее были… После этих зеркал некоторое время все окружающее казалось немного кривым. Мы даже не досмотрели до конца свои кривые изображения!

В импровизированном пруду Маратик выловил искусственных рыбок и получил приз – большую мягкую лошадку. Но он хотел маленькую машинку! Еще ему дали шарик – правда, шарик тут же лопнул, когда задел за асфальт. У Маратика осталась часть шарика – и он стал специально задевать оставшейся частью за мелкие камушки. Шарик не лопнул.

Покушал Маратик хорошо. Уснул быстро. Завтра нам рано вставать.

С вечера мы договорились с Маратиком, что завтра надо постараться проснуться пораньше, в семь часов, чтобы ехать в аэропорт встречать маму. Я думала – придется будить малыша. Но он проснулся сам около семи, сказал, что хочет молоко, выпил кружку молочка и стал собираться. Мы приехали в аэропорт вовремя. И самолет прилетел вовремя. И наконец-то, наконец-то встретились с мамой! И теперь – только мама! И так и должно быть.

Вместе с мамой прилетела свинка Пеппа. Я подержала ее в руках – на ней еще не успели осыпаться пылинки разных стран.

У мамы сразу появилось много забот. У Маратика – много дел. А мы сидели дома, грустили. Я думаю, потом Маратик еще приедет к нам. Но сейчас ему необходимо общение с мамой.

Мы с бабусей попробовали горький шоколад и шоколадные шарики с ликером. Дедя надел подаренную майку и заснул в ней.

Маратик приобрел новый опыт, новые жизненные знания. Он стал намного старше. И пусть и дальше жизнь его обогащается встречами, разлуками, поездками, впечатлениями, воспоминаниями…

…Хорошие стихи Ларисы Миллер:

Читаю ЖЖ уехавшего на ПМЖ в Анапу А. П.: «Возвращаясь к роману Шолохова, замечу, насколько было извращено сознание советского человека, если в сценах открытого грабежа и насилия, попрания всех человеческих прав, читатель видел какую-то высшую справедливость.

Большевизм – это фашизм ленинского типа, и об этом надо говорить сейчас нашей молодежи».

Каждый имеет право на собственную точку зрения. Но меня поражает, как много людей скрывалось в советское время под масками хамелеона.

А за это время в Иране разбился пассажирский самолет. Погибло сорок человек. И неужели мы привыкли ко всему страшному?

В депрессии… Никаких мыслей, никаких дел.

Опять принимала статьи в журнал и на конференцию – это становится делом моей жизни. Свою статью так и не написала пока.

Надо как-то из этого состояния выходить.

Отметили день рождения мамы. Собирать гостей не стали. И с самого начала так решили. И обстоятельства сложились. Ариша приболела, отходив две недели в новый садик. Лина с Лерой до вечера на работе. Олеся провожала маму с Павликом на Желтое море.

Но все же наши дорогие дети сумели найти время и пришли поздравить. Наш Маратик пришел. Олеся успела сводить его в парикмахерскую – и с новой прической он сразу изменился, повзрослел. Наверное, бабушки все-таки задерживают развитие ребенка своими страхами, предостережениями…

Я немного успокоилась – у Маратика все хорошо. И слава Богу!

Вечером пришли Лера с Линой, немного посидели с нами, попили чай.

Я утром сделала чили, Олеся принесла торт, отец тоже купил торт. Не так уж много еды – но все же праздник получился.

Было очень много звонков от родных, от друзей, от аспирантов. Ильдарчик из Казани позвонил.

И уже поздно вечером я даже начала писать наконец-то статью в ваковский журнал, которую задумала еще в июне, но руки до нее так и не дошли.

Писала статью для ваковского журнала – пока получилось одиннадцать страниц. Пишу об эсхатологических традициях – о романе С. Н. Есина «Соглядатай». Имею в виду написание книги о С. Н. Есине. Страниц сто пятьдесят у меня уже есть.