Упрямство купца с Седых гор взяло верх, и он снова попытался убедить оставить его в покое. Мол, повозки не успеют добраться до города затемно.

— Успеют, — отрезал подлейтенант. — Они могут отправляться туда прямо сейчас, а вы, почтеннейший, сможете преспокойно догнать их даже в одиночку. Этой ночью на тракте будет полно войск, дорога станет неопасной.

Гном сдался.

— Война, господин подлейтенант? — учтиво спросил Оливер.

С момента появления офицера Фосс убрал свою харизму, лишнее внимание ни к чему. Теперь он просто торговец, знающий, где его место и где таковое у подлейтенанта королевских драгун.

— Ну что вы, какая война. Просто гарнизон столицы покидает Бранд. Новый генерал-губернатор объявил о намерении немедленно навести порядок в Загорье и извести всю нечисть под корень, — офицер состроил откровенно скептическое выражение лица. — Для этого гарнизону Бранда следует рассредоточится по графству. Во всех городках и крупных селах графства отныне разместятся королевские войска.

Сельский мэр озабоченно уставился на офицера. Брать на постой драгун или наемников никак не хотелось.

— Войскам приказано выступить немедля. Даже, если стемнело, — продолжил драгун. — Чтоб скорее перебраться на новое место, а интенданты после подтянут все необходимое.

Оливер и Акан отошли в сторону. После короткого разговора Рой направился к нашему каравану. Вместе со Шрамом он повел лошадей в столицу Загорья. Вслед за ними покатили повозки гномов, их старший оставил при себе двоих помощников, наказав ждать его у дороги.

— Нам пора, — велел подлейтенант. — Святой отец зовет.

Кладбище располагалось недалеко: по другую сторону от деревни, за оврагом. На окраине погоста горел огромный костер.

Наверно, на кладбище собрались все жители деревни. Мамки держали на руках маленьких детей, а совсем уж немощные старики сидели на заранее расставленных лавках. Горцы вооружились короткими мечами и копьями, у многих имелись луки. За поясами самых зажиточных торчали пистоли.

Простынь с мертвецом уложили рядом со свежевыкопанной могилой. Носильщики старались не прикасаться к трупу. В яме темнела крышка крашенного деревянного гроба. Под него уже просунули веревки, чтобы поднять наверх.

Священник встал над мертвым и, открыв молитвенник, принялся читать «За упокой», осеняя труп знамениями. Пространство вокруг вскрытой могилы наполнилось монотонным бормотанием. Горцы повторяли слова молитвы за священником.

Я поежился. Холодно и промозгло. В эту пору темнеет рано, и очень неуютно встречать вечер на кладбище посреди Сумеречья. Даже при большом скоплении людей.

— Кто-то ходит по крыше по ночам, — негромко сказал я. Гном, Фосс и я стояли чуть поодаль от остальных.

— Знаю, — ответил Оливер и тихо выругался. Очень грязно. Набожность в бывшем наемнике отсутствовала напрочь.

Священник дал знак поднимать гроб. Молитва в его устах звучать не переставала ни на мгновение. Селяне замерли, наблюдая, как поднимается грубый деревянный ящик. Аккуратно, словно что-то опасное, его переместили на противоположный от мертвеца край разрытой могилы.

Святой отец подошел к гробу и, переведя дух, произнес:

— Вскрывайте!

Слова молитвы тотчас зазвучали вновь.

В моем горле стоял ком. Губы пересохли.

Покойник лежал перевернутым, лицом к доскам дна гроба. Веревки на ногах и руках были разорваны.

Фосс выругался снова, теперь уже открыто. Однако этого никто не заметил. Крестьяне сначала хлынули к гробу, а потом попятились на несколько шагов назад. Кто-то крикнул об эльфийском проклятье, заплакали дети, и ту же запричитали бабы. Какого черта они пришли на погост семьями?! Деревенский голова пытался успокоить селян. Но его голос потонул в общем гомоне. Его не слышали и не видели.

— Достаньте его, — дрогнувшим голосом произнес бледный священник, — и переверните.

Гном и мы вдруг оказались ближе всех к могиле вампира.

— Ну же! — священник повернулся к нам. — Скоро стемнеет!

— Во имя всех богов Горы! — гном осенил бороду знаком древних божеств своего племени. Их имена были едва ли не под запретом, но и священника, и окружающих это сейчас не волновало. Как и откровенно богохульные ругательства, сыпавшиеся из Фосса, словно из рваного мешка. О, Харуз, помоги вору! Мое сердце бешено колотилось в груди.