– Ах, да. Конечно. Родители будут рады видеть тебя. Они присмотрели ковёр, но он такой ужасный. Может быть, ты их отговоришь… чёрт, что я несу, – и тут прорывается снова что-то внутри. Начинаю смеяться, смотря на потерянного Марка. Смеюсь так, что в обществе это назовут вульгарным. Но я смеюсь, наконец-то, смеюсь. Марк тоже улыбается, а затем мы, как два больных человека, уже сгибаемся и хохочем вовсю. Настолько громко, настолько задорно, что слёзы скапливаются в глазах, а челюсть болит.

– Хуже выступить я не мог, – давясь от смеха, говорит Марк.

– Всё, не могу больше, – шепчу я, обмахивая себя рукой.

– И ты улыбалась, Мишель, – замечает он, проходя к залу.

– Да, признаю, – киваю, но веселье мигом улетучивается, когда я вижу знакомые лица, уже заметившие меня.

Шёпот раздаётся со всех сторон, пока мы идём. И хочется спрятаться за Марка, или же развернуться и бежать, но иду. Мой отец не сделал ничего плохого. А если для них смерть – порок, то пусть горят в аду. И я буду нести в себе эти слова, как сейчас. Гордо вздёргиваю подбородок и иду, кивая знакомым. Меня не волнует их отношение ко мне, никогда не волновало. Отчего я так боялась? Отчего страшилась этого? Ведь сейчас чётко осознаю, что мне плевать на их мнение. Я приглашена, как и они. И да, может быть, теперь у меня нет денег, но я человек, такой же, как и они. И даже лучше их. Начинаю жизнь заново, когда они продолжают не замечать своих недостатков. Я другая, и рада этому. Сейчас я горда собой, горда всем, что сделала. Это вызывает улыбку. Иду, обходя людей, и подходя к компании, в которой стоят Ллойды.

Они замечают меня и отступают от своих друзей, встречая меня улыбкой. Адам слабо кивает мне, и я делаю то же самое.

– Мишель, какая ты красивая. Какой цвет волос. Просто куколка, – радостно произносит Кейтлин.

– Изменения тебе к лицу, дорогая, – подтверждает Адам.

– Спасибо, – отвечаю я, смущённо поправляя волосы назад.

– Мы найдём девочек, – говорит Марк и дёргает меня за локоть.

– Ещё встретимся за столом, – напоследок произносит Кейтлин.

А в груди такой подъём. Невероятный. Кажется, что я могу всё. Всесильна. Могущественна. Это зажигает адреналин, о котором я даже не помню. Это будоражит каждую частичку в теле. Это даёт мне возможность дышать так, как я хочу. Непередаваемое чувство. Чувство возвращения.

Замечаю рыжие волосы Сары, заколотые наверх и её белое платье, а рядом о чём-то ей бурно говорит Амалия в тёмно-зелёном платье.

– Дамы, я вам кое-кого привёл, – громко оповещает Марк, что девушки вздрагивают и оборачиваются.

Их лица вытягиваются, когда они смотрят на меня. Амалия начинает смеяться, хлопая в ладоши. А Сара на секунду хмурится и тоже улыбается.

– Мы проделали шикарную работу, сучка, – Амалия поднимает руку и по ней ударяет Сара.

– Ещё какую, стерва, – отвечает Сара.

– Так, хватит. Вы уже достали меня своими эпитетами. Помойте язык с мылом. Пойду, принесу напитки. Мишель, шампанского? – Закатив глаза от такого обращения, обращается ко мне Марк.

– Воду или сок, – отвечаю я, и он кивает, показывая сестре, что следит за ней.

– Почему ты здесь?

– Я так рада, что решилась!

В один голос говорят они, когда мы остаёмся одни. Относительно одни, не считая людей, стоящих рядом.

– Не знаю почему. Правда. Сидела и что-то щёлкнуло. Боялась передумать и приехала, – честно делюсь я с ними.

– Ты планируешь остаться на ужин? – Спрашивает Ами.

– Пока не знаю… я… ещё привыкаю. Как-то неуютно. И все смотрят на меня. Надеюсь, не узнают, – тихо отвечаю, косо смотря на проходящую пару, и киваю им.

– Даже мне здесь неуютно. Но зато весело. Тут такие вещи смешные. К примеру, они продают столовое серебро за пятьсот тысяч. Прикинь? Пятьсот тысяч за железки! Не дебилы, ли? И ведь купят, – заговорщически шепчет Ами, придвигаясь ко мне.

– Я вот уже миллион раз пожалела, что пришла. Но ты уверена, что готова? – Спрашивает меня Сара.

– Нет, не уверена. Но сейчас… не знаю, это правильно, – пожимая плечами, смотрю в напряжённое лицо подруги.

– Ладно. Хорошо, – кивает она, шумно вздыхая.

В этот момент появляется Марк, передавая мне бокал с апельсиновым соком. Улыбаюсь ему и благодарю.

– А нам? – Возмущается Ами.

– Не маленькая, сама возьмёшь. И тебе нет двадцати одного, поэтому спиртное под запретом, – хмыкает Марк.

– Ага, ты не принёс мне, потому что моё имя не Мишель, – поддевает брата она.

– Отвали. Запарила ты меня. И что дальше? Да хоть мать Тереза, всё равно не принесу тебе алкоголь, – шипит зло Марк.

– Эй, ребята, хватит. Мы на мероприятии, хотя бы здесь постарайтесь не убить друг друга. Вот видишь, с кем я общаюсь, – вздыхает Сара, на что я издаю смешок, пригубив сок.

– Я хочу посмотреть лоты. Просто прогуляться, – произношу я.

– О, мы с тобой, – в один голос говорят они.

– Даже не сомневалась, – хмыкаю я.

Мы проходим во второй зал, где стоят скульптуры, украшения за стеклянными витринами. Подхожу к ним, и не трогает меня блеск драгоценных камней. Закрываю глаза и чувствую тяжесть колье на шее. Судорожно подношу руку и нащупываю только ткань платья. Вздыхаю и распахиваю глаза, а над губой выступает холодный пот. В отражении стекла вижу себя и такое забытое, когда-то любимое лицо. Карие глаза блестят от счастья, а губы растянуты в улыбке. Внутри меня всё холодеет, начинаю дышать чаще, резко оборачиваясь, и никого нет, даже друзей нет. Перевожу дыхание, проводя ладонью по лбу. Мне надо сесть, иначе я просто упаду. Зачем же так жестоко память подводит меня? Голова буквально наполняется воздухом, ещё немного и взорвётся.