Есаулы закричали вразнобой:

– Любо!

– За батьку!

– За Степана Тимофеевича!

Казаки выпили, заговорили веселее. Атаман по-прежнему молчал. Он чувствовал, что бразды правления опять в его руках. Все заискивающе заглядывают ему в глаза, готовы исполнить любое его желание, снова идти за ним в огонь и в воду. Разин печально улыбнулся, потом пристально поглядел на своих есаулов и сказал:

– Что же вы, братцы, приуныли! – и, подняв свою чарку, крикнул: – Выпьем за княжну!

Казаки выпили вино, атаман же, не допив свою чарку, с размаху бросил ее за борт.

Обняв Ивана Черноярца и Фрола Минаева, Ефим запел:

Пока Ефим пел, Разин сидел, устремив потускневший взгляд на реку.

Веселья не получалось. Иван Черноярец дал знак гребцам, чтобы они плыли к казацкому стану.

По прибытии в лагерь Разин уединился, пил несколько дней водку, никого к себе не подпускал, кроме Ефима и Еремки.

Слышались с атаманова струга грустные песни, которые пел Ефим.

Разин тосковал по княжне, клял себя за горячность, проклинал себя за то, что отдал персидским купцам красавицу.

Казаки, проходившие мимо, слыша в песнях безысходную тоску, качали головами:

– Эх, как сердешный убивается! Как душу надрывает!

Утро выдалось прозрачное, голубое. Небо и Волга на горизонте слились в одну светлую линию. Только у берегов, в глубоких заводях реки, вода была по-осеннему темно-лазурна, и лишь изредка под дуновением ветерка по ее поверхности пробегала серебряная рябь. Кустарник и плакучие ивы, растущие по берегу, были нарядны, кое-где багряны с желтизной в листве.

Сегодня Разин собрался на воеводский двор. Тоску-кручину атаман в это утро отбросил, как ненужную шелуху. Нужно было делать дело и побыстрее уходить на Дон.

Иван Черноярец еще с вечера был предупрежден атаманом о предстоящем визите, и поэтому сундуки с посулами воеводе были уже готовы. Ближние есаулы, при оружии, отделанном золотом и серебром, толпились у атаманова струга, поджидая Степана.

Разин неторопливо вышел из своего шатра, пружинистой легкой походкой направился к ожидающим его казакам. Он ловил на себе виноватые, заискивающие взгляды ближних есаулов, видно, они тревожились за него, за его настроение, знали: дело у него сегодня нешуточное. Понимали, что сегодня решается их судьба: идти им домой на Дон, или еще долго оставаться в Астрахани. Но Степан был сегодня в хорошем настроении и намеревался закончить все дела с воеводами одним махом.

Князь Прозоровский встречал Разина на крыльце, как дорогого гостя. С ним рядом стояли воевода Семен Львов, дьяк Игнатий, подьячие, стрелецкие начальники, служилые иноемцы. Атаман перемигнулся с Иваном Черноярцем, тот чуть улыбнулся, кивнул головой, показывая, что, мол, сам воевода астраханский встречает их.

Степан с любопытством разглядывал Прозоровского. Князь был худощав, высокого роста, с седой бородой, строгим надменным лицом и тонкими губами.

Так вот он каков, его заклятый враг, грозный астраханский воевода?! Переломив свою гордость ради будущего дела, поклонился в пояс Прозоровскому и сказал:

– Здравствуй, пресветлый князь-воевода Иван Семенович!

Сделал знак ближним есаулам. Те степенно поднесли подарки боярину: тюки тканей, ковер бухарской работы и золотую посуду. Воевода подарки принял, но посмотрел на казаков неприветливо, без улыбки и доброжелательства в лице, а сам то и дело косил глаза на подаренное добро. Видно, взыграло сердце у князя при виде такого богатства.

– Проходите, гости дорогие, давненько мы вас поджидаем, да вы что-то не торопились со встречей, – сказал воевода, провожая казаков в княжеские палаты, где приглашенных ожидали накрытые столы, на которых красовались заморские вина, яндовы с хмельным медом, сытные закуски, горы пряных сладостей.

За столом Разин оказался напротив воеводы Прозоровского. Атаман и князь изучающе рассматривали друг друга, как бы примеряясь для будущего разговора.

После нескольких чарок за здравие государя Алексея Михайловича, его жены и детей начал говорить воевода Прозоровский, обращаясь к атаману:

– Надобно бы нам, Степан Тимофеевич, дела наши решить миром, по добру. Перво-наперво, нужно переписать всех казаков поименно, сдать пушки, которые вы взяли с боем на Волге, в Яицком городке и за морем, в персидских пределах. Отдайте всех пленных людишек, а также шахова гостя пожитки и захваченные вами лодки.