Эльза вновь сглотнула слюну, что скопилась в ее горле. Девушка отважилась посмотреть Бертраму в глаза, и слабо подалась вперед. Жест неосознанный, но безумно глупый, ведь Джек его заметил. Он мгновенно осознал, что королева понимает его брата, чувствует всю его обиду на своих же плечах. Будучи наследницей престола, она всегда завидовала принцессе Анне и ее беззаботной жизни вне мирских проблем.

– Но я полагаю, что и Вам уже пора, – заметил наследник.

Джек слабо потянул девушку за собой, помогая ей встать… Но королева почувствовала только дискомфорт. Его пальцы – иглы, впившиеся в ее запястье. И почему так больно? Почему он всегда выбирает одно и то же место, превращая ее кожу в холст для его следов? Королева в очередной раз подчинилась, хотя до сих пор не поняла, что за дела у нее вдруг могут найтись.

Катерина одарила Эльзу самой мерзкой из своих улыбок, в очередной раз продемонстрировав ей слишком заметную щербинку. Удивительно, как легко недостаток стал достоинством… Катерина, знакомая с Джеком чуть дольше, знала, что ее принц зол. Он всегда был зол после общения с Бертрамом, и сейчас, чувствуя себя ущемленным, готов был выместить злость на ком-то… Темноволосая королева знала, кто станет его жертвой.

Ее ладонь с необычайной легкостью дернулась в сторону, когда Джек оглянулся назад, подходя к двери. Бертрам следил за тем, как бедра Эльзы слегка покачиваются из стороны в сторону, так соблазнительно подчеркивая изгибы молодого тела. И почему Джеку достался столь интересный ледяной цветок, а ему – старшему из братьев, первенцу короля – досталась пустынная кобра с приятным лицом?

Этот коридор… Этот пустой коридор раздражал ее каждый раз. Почему Джек так больно держит ее за руку? Почему он тянет ее за собой, как собаку? Вновь эта дверь, что ведет в его покои, вновь эта страшная дверь, за которой ждет только страх. Но ведь Эльза не сделала ничего…

Да, она не совершила ошибок. Но Джека так легко вывести из себя…

– Пришли, – прошептал он, отворяя дверь. – Пришли…

14. Можно сойти с ума...

– Ложись на кровать, – прошептал Джек.

Почему его голос, что тих в столь интимный момент, кажется ей громче, чем колокольный звон? Каждое слово Джека точно эхом отдается в голове молодой королевы, заставляет ее вздрагивать от тяжести, от страха перед юношей, что так резко меняется в чужих глазах… Эльза не разобрала его слов, потому лишь одернула руку, когда тот неосторожно отпустил ее из своих ладоней.

– Прости, я не…

– Не заставляй меня, Эльза! – крикнул Джек.

Он торопливо подошел к ней, словно зверь, пугавший и без того несмелую жертву. Как быстро кончилось расстояние, как легко он сделал столь стремительный рывок вперед, к ней… Королева отпрянула назад, сделав пару шажков вслепую. Пока кровать не врезалась в ее икры, указав на конец пути отступления. Теперь некуда бежать, нет спасения… Она сжала руки перед собой, словно оберег. Кто спасет ее в чужой стране? Кто спасет ее в своей собственной?

– Не заставляй меня, – прошептал он.

Касание его руки с бледной щекой супруги получилось слишком нежным. Оно не подходило тону его «просьбы», взгляду, что прожигал дыры в порозовевшей коже. Девушка отвернулась, но это не спасло… Джек лишь сильнее обозлился на ситуацию. Он вновь в этом проклятом дворце и вновь чувствует себя лишь вторым наследником, принцем в тени брата, что не сделал ничего для собственной славы.

Юноша толкнул ее вперед, заставив королеву перевалиться через край кровати и упасть на мягкую перину. Она точно потонула в мерзкой болотной жиже, проваливалась все ниже… Пока спина ее не ударилась о край. Одежда местного населения была хороша тем, что не только спасала в жару… Но была удобна в такие моменты. Наконец Джеку не нужно кромсать ее платье, вместе с тканью разрывая и душу супруги на мелкие осколки, на части, что никогда не станут единым целым.

– Джек, прошу тебя, этот день был таким…

– Неприятным? – почти ласково прошептал супруг.

И в этот раз он смог обмануть королеву.

Ей так нужно было услышать пару ласковых слов, что девушка поверила его притворству. Голос, сладкий, точно мед, разоружил ее. В краю, что оказался таким суровым и жарким, Эльзе нужно было ощутить хоть немного истинного тепла. Анна далеко… Она не может улыбнуться сестре, успокоить ее, утопив все печали.