Улыбка озарила лицо наследника.

Но всего на секунду… Она пропала в тот миг, когда мужчина закрывал книгу. Обложка прижала странички друг к другу с грубым стуком. Эльзе показалось, что это ее ударили по щеке, стоило ей услышать… Бертрам метнул в молодую супругу недовольный взгляд, и та нехотя поднялась с места, цокнув языком. Девушка повела узкими плечами, вышла из-за стола и пошла прочь по коридору, нарочито громко хлопнув дверью. Она бы не вышла по просьбе Эльзы.

– Я могу чем-то Вам помочь? – спросил Бертрам, подавшись вперед.

Кресло было слишком большим даже для его немалого роста. Эльза увидела, что на ярко-красной спинке изображен золотой лев, вышитый дорогими крепкими нитями… Девушка прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Она знала, что сейчас, когда Катерины нет, может выглядеть подавленной, но желала сохранить непрошибаемый вид.

– Почему меня не пускают к мужу?

Бертрам мгновенно переменился в лице.

– Брат болен, Ваше Высочество.

О, Эльза знала об этом лучше, чем он. Королева провела много времени у кровати Джека, читая ему странные сказки с непроизносимыми именами и названиями чудовищ, континентов и городов… Эльза знала, что Бертрам даже не зашел, чтобы проверить его самочувствие.

– Разве я не могу его увидеть? – спросила она, заставив себя произнести эти слова. – Хоть немного?

– Только не сейчас.

Книжка плюхнулась на низкий столик, раздался еще один стук. Эльза поймала себя на мысли, что ненавидит резкие звуки. Они стали пугать ее, точно королева – бродячая псина, которую изо дня в день гонят ото всюду, пиная по костлявым бокам. В сущности, Бертрам именно это и пытался сделать: прогнать ее. По крайней мере, Эльзе именно так и казалось…

– Мне даже не сказали, что случилось…

– Состояние моего брата… – Бертрам осторожно потер переносицу двумя пальцами, словно стараясь избавиться от боли. – Его состояние резко ухудшилось. Поверьте, ваше Высочество, вы не хотите этого знать.

Он встал, отряхнув колени.

Но от чего? Не похоже, чтобы в покоях будущего короля было пыльно. Разве что на столике остались следы краски, да пара отпечатков от бокала с вином. Бертрам прошел вперед, вперив взгляд в окно. Оно выходило не на сад, как в комнате Джека, а на море. Кое-где средь воды виднелись острые скалы – вестники опасности для моряков. Если открыть окно, можно услышать шум волн, почувствовать тяжелый соленый воздух на лице…

– Но это же мой муж, я хочу знать, – ответила Эльза дрогнувшим голосом.

Она опустила глаза, потому и не могла видеть, как Бертрам направился к ней. Но шаги его королева слышала. Каждый резкий стук, что ознаменовывал прикосновение его ступни к полу. В своих покоях наследник ходил только босиком, даже не смотря на то, что все остальные носили ботинки…

Это их семейная привычка? Черта, что передается от отца к сыну? Бертрам взял Эльзу за подбородок, но сделал он это нежнее, чем Джек, что первый раз коснулся Эльзы. Странно было вот так стоять и чувствовать на себе касания кого-то другого… Нет, это не измена, но чувство более чем противное, словно кто-то нарушил все допустимые границы и оголился перед королевой.

– А я просто защищаю свою семью от несчастий, – сказал Бертрам, улыбаясь. – Мы же теперь семья?

Эльза замялась.

Оттолкнуть бы его руку, влепить затрещину, да так, чтобы кожа на его смуглой щеке зазвенела… Но за что? За проявленную заботу? Странно, но касание кожи о кожу родило в голове Эльзы образ Катерины. Как она наигранно смеется рядом с мужем, как улыбается ему, старательно растягивая полные губы. Какое-то злорадное чувство проснулось в Эльзе, стоило Бертраму проявить заботу.

– Раз уж мы семья, может быть…

– Ты не хочешь пить?

Он отпустил ее… Позволил бабочке упорхнуть, чтоб успеть надышаться свободой. Ноги Эльзы дрогнули. Какой-то невероятный инстинкт толкнул ее назад, спрятаться, отступить… Но она не шелохнулась. Словно ноги ее примерзли к полу, не желали слушаться каких-то там заложенных рефлексов. Она даже не заметила этого фамильярного перехода на «ты».