Низкий вкрадчивый голос колыбельной мелодией звучал у меня в ушах, окутывая рассудок воспоминаниями о манном детстве с густыми пенками и клубничным вареньем. Отражая солнечный свет, точно елочная игрушка, перед лицом суетился блестящий металлический предмет. Я глубоко втянул в себя вязкий воздух и откуда-то из подсознания выудил новогодний аромат, наполненный запахом хвои, мандарин и шоколада. Крылья носа затрепетали от предвкушения грядущего счастья и желания сохранить это ощущение как можно дольше.
– Ваши веки наполняются тяжестью. Глаза медленно закрываются. Вы находитесь в точке наивысшего расслабления. Вы слышите только меня, - тело, исполненное кошачьей лени, счастливо подчинилось глубокому баритону, слившемуся воедино с моим сознанием, - теплое летнее солнце согревает Вас. Ступни погружаются в мягкие песочные насыпи. Вы идете по берегу моря. Оно спокойно. Легкий бриз приятно касается Вашей кожи. Вам хорошо. Вам очень хорошо. Вы входите в этот безмятежный мир. Вы пробудете там некоторое время и вернетесь оттуда, по моему сигналу...
Обрывки последних слов долетели в виде неясных звуков, и я, улыбнувшись, отмахнулся от них словно от дежурного брюзжания старушек у подъезда. Теплая волна, будто заигрывая, прикоснулась к пальцам ног и тут же убежала прочь подобно стыдливой девице. Я присел на корточки, протягивая ей руки.
Пенный морской барашек разбился о мои ладони, оставив в них горстку песчинок и пару мелких ракушек.
Я несколько раз провел подушечками пальцев по ребристой поверхности раковинок и машинально сунул их в карман, встал, осмотрелся. Сзади метрах в сорока слегка потряхивал густой шевелюрой яркий тропический лес, вытянувшийся вдоль причудливо изогнутого побережья. Над ним ярким пятном нависло огромное слепящее солнце. Прозрачное голубое небо, лишь кое-где запятнанное белыми хлопковыми облаками, словно кичилось своей первозданностью.
– О-го-гов!
– переполнявшее меня счастье, попыталось вырваться наружу, дабы охватить собой весь окружающий мир.
– Э-ге-гей!
– Чего орешь, призрак?!
Неожиданно резкий толчок в спину заставил зарыться носом в золотой песок. Отплевавшись, как следует, и, обтерев лицо рукавом, я удивленно оглянулся. Предыдущие сеансы гипноза включали в себя лишь позитивные ощущения и эмоции, появление же в моем воображаемом мире, будто насильно всунутого в платье из мешковины, вредного сморщенного старикашки, опиравшегося на потрескавшийся от времени деревянный посох, привело меня в некоторое замешательство.
– Разорался тут! У-у-у!
– дедуган пригрозил мне костлявым кулаком.
– Извините, а как вы здесь...
– Как вы здесь... Как вы здесь...
– передразнил он меня, кривляясь точно макака.
– Хорошо мы здесь, а вот тебе здесь делать нечего! А-ну, давай проваливай!
Он грозно сдвинул кустистые брови и замахнулся палкой.
– Три! Просыпайтесь!
– знакомый баритон вовремя вывел меня из состояния гипноза, спасая от гнева разъяренного старца.- Ну, вот, дорогой Константин, еще два сеанса и Вы вообще забудете, что такое бессонница. Как Вы? Ощущаете бодрость во всем теле?
Я ощущал лишь злость. Было море злости и неуемная жажда высказаться. Доктор не стал прерывать мой спич, начавшийся словно фейерверк, внезапно и практически на пустом месте и также внезапно закончившийся, едва я в запале опустил руку в левый карман брюк. Последующее появление на ладони двух морских ракушек повергли меня в немой шок. Хватая ртом воздух, подобно, выброшенной на сушу рыбе, я медленно опустился в кресло.
– С Вами все в порядке?
– Я... Похоже... Наверное, Анатолий Викторович, Вам это покажется невероятным, но...
– Вы относительно возникновения в Вашем кармане морских раковин?
– он продемонстрировал мне улыбку человека, уверенного в своей неповторимости.
Я утвердительно кивнул, удивляясь, откуда ему было знать об этом?
– Ничего сверхъестественного. Это часть моей терапии. Отправляя Вас под гипнозом на лазурный берег я попытался частично воссоздать эффект Вашего физического присутствия там. Это я положил Вам в ладонь эти раковины.
– А с какой целью Вы придумали того бомжа у моря?
– Вот тут я - пас!
– он показал мне свои розовые, точно у младенца, ладони, продолжая удерживать усмешку на пухлых щеках.
– Это уже работа Вашего воображения.
Было в его тоне что-то такое, что заставило меня усомниться в его честности.
– На сегодня наш сеанс окончен. Жду Вас на приеме на следующей неделе, - приглашающий к выходу жест, оставил неприятный осадок в моей душе, меня культурно выставляли из кабинета, видимо, опасаясь дальнейшего развития неудобного для врача разговора.