И только сейчас Кира сообразил, что именно намеревается сделать партнер. Сообразил, но поверить в подобное не смог, потому что это было чем-то непостижимым, невероятным, потому что никогда и никому на всей планете и близко не приходило в голову, что человек может нанести физический вред другому человеку; потому что две аксиомы — помоги другому и не трогай другого — с младых лет прочно вбивались на подкорку. Потому что дети, не усвоившие элементарное и незыблемое правило, не могли получить статус взрослого человека. Потому что это в целом шло вразрез с устоявшейся картиной мира, с нормами морали и со здравым смыслом. Но вопреки всему прошивка Саши слетела напрочь — со свистом нож полетел прямиком в Киру. Годы упорных тренировок и безупречная реакция сделали свое дело — он машинально увернулся, и лезвие всего лишь чиркнуло по плечу, вонзившись в стену сзади.

Кира растерялся так, что некоторое время не мог пошевелиться. Бывало, он шел один на зверя. Бывало, лез в опасные места. Нередко рисковал, ходил по грани, но чтобы ему было при этом страшно — никогда. Тогда он знал, что и как необходимо делать, а сейчас — не знал. Маленький и хрупкий Саша, всегда послушный и удобный, сейчас олицетворял собой чистое зло: невменяемый и с красными глазами, непредсказуемый, он развернулся. Шатаясь, двинулся по коридору, к той комнате, где громко кричал Мэл — и Кира догадался, что, если он и дальше будет здесь стоять, то ребенок скоро умолкнет. Не так, как бы хотелось, а навсегда.

Опять на автопилоте — немедленно спасти другому жизнь! — Кира помчался в детскую. И вовремя: партнер переложил визжащего ребенка на взрослую кровать, сам отошел, привычным жестом отвел руку, но не успел утихомирить Мэла — сильный толчок, и Саша отлетел к стене. Быстро, за считанные секунды, Кира схватил младенца, выскочил из комнаты, захлопнул дверь, заградил ее комодом; услышал, как партнер чем-то тяжелым бьет по окну. Стекло задребезжало.

Не соображая, Кира выскочил из дома. Ребенок посинел от крика и охрип, сердце колошматило по ребрам, а позади раздался звон — стекло разбилось. Бежать к гравиталетам, парящим с южной стороны нового дома, не вариант, примерно там и вылез Саша, куда тогда? Соседи! И в темноте, под шум ночного моря, прячась в прибрежных зарослях, Кира, как ветер, помчался в соседний дом. Как добежал и как попал вовнутрь — не помнил, очнулся уже там, за столом, с кружкой приторного настоя, вроде бы как, из валерианы.

— А Саша? — подался вперед Рома.

— А что — Саша?! Он убить меня хотел! Убить! Меня, ребенка! Вы понимаете? Убить! Ножом, как диких кабанов, прирезать! Живых людей!!! Да он, да он… с катушек съехал! Вы бы видели это лицо! Он ненормальный!

— Так не бывает! Люди не могут убивать людей! — Рома, как здравомыслящий человек, отказывался верить. Но факты были налицо.

— Так, Кира, тихо, все, спокойно! Всё позади. И что-то надо делать… Организаторы! Надо немедленно с ними связаться! — воскликнул Воля. Услышанное и его повергло в шок.

— Точно! Надо всех жителей предупредить, что Саша не в себе! А если что-нибудь случится?

— А я отправлю приказ ночной команде. Сашу надо поймать и обезвредить!

Участники хором прикрыли глаза. Уставились на два личных кабинета организаторов, открытые для них в любое время дня и ночи — один Эна, другой Геры.

«Свяжусь-ка с Эном. Гера, наверно, слишком зол», — подумал Рома.

«После того, что я наговорил, Гера меня вряд ли захочет слушать. Так, ладно. Эн», — решился Воля. Пробежался по кабинету Геры, посмотрел возраст, место жительства, список друзей — вышел, настроился на Эна.

«Так, Герунчик — это несерьезно. Однозначно, нужен Эн», — Кира уверенно отправил исходящую трансляцию.

А после минут пять участники, перебивая друг друга и иногда переходя на крик, вводили Эна в курс событий.

— Так. Понял. С меня массовая рассылка сообщения тревоги. Вам помощь не нужна? — едва удерживая самообладание, поинтересовался Эн.

— Нет.

— Не выходите из дома, пока мы не поймаем Сашу. И будьте начеку. Появятся новости — немедленно сообщите.

— Конечно.

Связь прервалась.

В окно заглядывала ночь. Светлая. Огромная луна плыла по небу. Участники переглянулись — спать не хотелось никому. Воля разлил по чашкам слабый раствор успокоительного с ванильным вкусом, все сели за стол и в напряженной тишине смотрели друг на друга.

Так странно. Вроде бы не в первый раз, а больно так же. Сейчас бы полететь к Эну, свернуться где-нибудь в уголке, и чтобы вокруг обязательно причитали и всенепременно уверяли, что свет клином на всяких там не сошелся, что обязательно все будет хорошо; чтобы горячим чем-нибудь кормили, гладили и жалели. Так, как обычно.

Но тогда придется рассказать причину. А как? Пока и думать об этом не получалось, подсохшие слезы мигом возвращались на место. В то же время и не думать не получалось. Вот что теперь делать? Как заменить участников? Они и так его, мягко говоря, недолюбливают, а теперь и вовсе презирать начнут. Они же все-таки живые люди, а не подопытные кролики, хоть и не чистые на руку. Да и ладно бы с ними, с участниками.

Как же мерзко!

Да сгорело бы оно все огнем!

Как, как самому встряхнуться и жить дальше? Кто вырезал из него кусок и выбросил, с какой скоростью нарастет новое мясо? Почему настолько паршиво?!