– Вы можете помочь? Я надеюсь… Наверное, всё напрасно и я зря к вам обратилась?

Она замолчала на какое-то мгновение, а после зубами прикусила нижнюю губу. И только голубые глаза, в которых застыл страх, не молчали, умоляя о помощи. Протасов кивнул, сочувственно нахмурился и сжал губы.

Приготовив кофе, он внимательно выслушал её и задал всего несколько вопросов, один из которых касался семейного положения.

– А какое это имеет отношение к краже? – спросила, чуть удивившись, Оля.

– Самое непосредственное! Если у вас был супруг, или ухажёр, он, таким образом, мог вам отомстить. Понимаете, о чём я?

– Да понимаю, только я уже два года как разведена и в последнее время ни с кем не встречалась.

Оля разглядывала сумочку, а он её. Его карие глаза пробежали оценивающе по девушке. В душе майор ликовал, понимая, что у него может быть есть реальный шанс на близкое знакомство с ней.

– Скажите, что у вас украли?

Оля на минуту задумалась, а после сказала: «У меня были драгоценности, и не малая сумма наличных. Больше всего жаль картину, которую по-зверски вырезали из рамы. Она мне досталась от дедушки в наследство и представляла собой произведение искусства». Она отвернула голову и с грустью посмотрела в окно.

– И чьё это полотно?

– Васнецова…

– Подлинник, или нет?

– Конечно подлинник!

Оля выпрямила спину и сказала эти слова с явной гордостью в голосе.

– Ко мне, незадолго до кражи, подходил странный тип и предлагал продать картину.

– С этого места, пожалуйста, подробней. Протасов налил себе кофе и достал сигарету. – Не возражаете, если я закурю?

– Курите, вы же у себя в кабинете.

Протасов щёлкнул зажигалкой, затянулся, выпуская дым в потолок.

– Я возвращалась домой около пяти вечера, возле подъезда меня остановил мужчина. Не высокого роста, он напоминал армянина, или грузина, этого я не поняла. И если честно, то с самого детства отношусь к такой публике с подозрением.

– Вы сможете описать внешность?

– Попробую, если получится? Невысокого роста, худощавый, с глубоко посаженными злыми глазами. Грязные взъерошенные волосы тёмного цвета. На лице уродливый шрам, который как бы светился изнутри.

Она заметно скривилась, а после продолжила:

– Вид неопрятный, отталкивающий. Манера разговора, напористость выводили из равновесия. На мой вопрос, откуда ему известно о картине, он начал юлить и пытаться перевести разговор на другую тему. Только сумма, которую озвучил незнакомец, не могла оставить равнодушной ни одного здравомыслящего человека.

– И сколько он предложил, если не секрет?

– Сто тысяч долларов!

– Ого! – Протасов от удивления чуть привстал со стула.

– Вот так и я удивилась, только решительно отказала. Ему это не понравилось, он начал угрожать. Женщина я не из пугливых и на оскорбления и грубость, отвечаю тем же. Я послала его, куда подальше, и ушла.

– После этого случая он больше не появлялся?

– Нет. И я забыла о нём на следующий день.

– Вы рассказали об этом незнакомце милиции, после кражи?

– Да, конечно, только как видите, никого не нашли, а может и не искал вовсе.

– Давно это случилось? – Протасов достал блокнот и сделал несколько записей.

После опустил глаза на свои грязные туфли, которые не видели крема и щётки с магазина.

– Месяц назад.

У Оли задребезжал мобильник в сумочке. Извинившись, она достала телефон. Протасов тем временем вызвал к себе Олега и дал указание по новому делу. Оля, краснея, спрятала телефон в сумочку и вынула кошелёк.

– Вы поможете мне? Сколько я вам буду должна?

– Пока ничего не нужно. Мы берём оплату только после того, как появляется реальный шанс раскрыть преступление.

– Вот как? – Она удивлённо вскинула брови и поправила причёску.

– Не удивляйтесь, сейчас репутация стоит гораздо дороже денег, а наша «Кобра», одна из лучших в области. Стараемся держать марку, полностью доверяя нашим клиентам. – Он улыбнулся и протянул свою визитку. – И последний вопрос, что вы делаете сегодня вечером?