— Да! — тут же с готовностью закивала новоявленная лунатичка, а в почти черных глазах отразился лихорадочный блеск — Свяжи меня! Я согласна!

— Тише ты! — шикнула на нее подружка, оглядываясь по сторонам и проверяя не услышал ли их кто-нибудь — Сдурела, так кричать? Еще подумают что-нибудь не то… Ладно, Фани, мне пора уже на занятия, но я приду вечером и принесу веревку — пообещала Валенсия, вставая и аккуратно расправляя складки на своей ученической мантии.

— Спасибо! — горячо поблагодарила ее Фани — Я буду тебя ждать.

Княжна дель Алонийская проснулась жутко усталой и разбитой, но зато в своей постели и, не смотря на ноющую боль во всех мышцах и синяки на запястьях и лодыжках, облегченно улыбнулась. Мысленно связавшись с Валенсией посредством магического кольца, молодая леди попросила:

— «Вал, ты не могла бы прийти и развязать меня? А то мне без посторонней помощи не выбраться».

— «Что?» — сонно спросила подружка, но потом, видно, сообразила, что к чему — «А-а-а, понятно. Ладно, скоро приду».

Через некоторое время она объявилась в комнате Стефании и принялась распутывать тугие узлы, что по доброте душевной навертела вчера хозяйке комнаты перед сном.

— Ну ничего себе! — пораженно воскликнула Вал, разглядев под веревками багровые синяки и обломанные ногти на руках — Фани, ты что же, всю ночь вырывалась из моего капкана?!

— Не помню — устало вздохнула сереброволосая магичка — Я спала.

— Ты посмотри на себя! — сокрушалась подруга — вся в синяках, будто тебя били или еще что похуже… Нет, так нельзя! Надо обо всем рассказать Асмодею — решительно произнесла Валенсия.

Стефания же в ответ вдруг схватила подругу за запястья только что развязанными руками и неожиданно больно их сдавила, зло сощурив глаза и прошипев:

— Если ты скажешь ректору хоть полслова, то считай, что мы больше не подруги, ты поняла?

— Ты что творишь, об дерево ушибленная?! — обозлилась в свою очередь рыжеволосая магичка, вырывая свои запястья из цепкой хватки княжны — Я хочу как лучше, а ты на меня бросаешься! Совсем больная, да?! Тут же и манфику понятно, что нам с тобой в одиночку с этой тиловщиной не справится! Неужели до тебя до сих пор не дошло? Давай попросим помощи, пока не поздно! — гневно втолковывала Валенсия подруге.

Но та лишь упрямо сдвинула брови и процедила:

— Я уже попросила помощи, но теперь вижу, что лучше бы я молчала.

— Ах так! — совсем вышла из себя темпераментная леди Петерширская — Значит, не хочешь послушать умного совета? Ну и не надо! Выпутывайся сама, раз такая умная! — и Вал широким шагом направилась к двери — Позовешь, когда перестанешь себя вести как идиотка! — крикнула она напоследок и громко хлопнула входной дверью.

Кое-как распутав ноги, Стефания расстроенно поплелась на занятия, весь день проведя словно в тумане. А вечером, укладываясь спать, постаралась связать себя самостоятельно, размышляя:

— «Если я продержусь и выжду достаточно продолжительное время, то у ректора возникнут другие дела, кроме как искать меня, он переключится на что-нибудь другое, и тогда я смогу спросить у него или у кого-то другого из преподавателей как мне от всего этого избавиться, без риска быть узнанной» — обнадежила девушка саму себя.

Ей удалось достаточно крепко привязать ноги и одну руку к столбикам кровати, но вот со второй рукой возникли сложности: некому было привязать эту конечность.

— «Ай, ну и ладно!» — досадливо подумала магичка, стараясь как можно глубже завернуть свободную руку за спину — «Я тут так веревку запутала и столько узлов навертела, что телу придется попотеть, чтобы отсюда выпутаться…»

Однако надеждам княжны дель Алонийской не суждено было сбыться.

В следующий раз, когда она открыла глаза, то обнаружила себя все в той же многострадальной ночной рубашке (теперь уже довольно обтрепанной и грязной), сидящей голыми коленками на каменном полу заброшенной лаборатории мастера Ларио Теренса. Озябшие и исцарапанные руки молодой леди крепко сжимали бесформенный и безобразный черный булыжник.

Задрожав от ужаса, Стефания попыталась откинуть каменюку от себя подальше, но не тут-то было: камень будто бы приклеился к ладоням намертво, и собственные руки девушку почти не слушались.

Собрав в кулак всю волю, какой она когда-либо обладала, княжна дель Алонийская попыталась взять свое тело под контроль и у нее почти получилось: руки снова начали ей подчиняться. Магичка тут же принялась отдирать их от «липучего» черного камня, как вдруг булыжник мысленно заговорил с ней:

— «Стефания, не пытайся от меня избавиться» — услышала бедная девушка низкий мужской голос в своей голове — «Первородная тьма уже достаточно глубоко проникла в твой организм. Так что, как бы ты не старалась снять с себя мой контроль, я легко смогу восстановить его обратно, лишь только наступит ночь».