Эльфы не танцевали заученные схемы, которым учили Нимве уже несколько лет, каждый танец был импровизацией. Девушка танцевала так, как никогда до этого. Она с удивлением отметила то, каким неожиданно гибким и послушным оказалось её тело даже в доспехах. Прекрасное чувство умиротворения захватило её. Музыка всё ускорялась, да так, что Нимве, наконец, стала уставать. Она двигалась всё быстрее и не могла остановиться, как ни старалась. Альфарион почти не держал её, но Нимве не могла отойти от него ни на шаг.

— Мне больно, — выдохнула она, чувствуя, как ноги стираются до крови, а в сапогах становится до омерзения липко и влажно.

— До рассвета, — улыбался Альфарион, — ты обещала.

Нимве обречённо вздохнула, глядя на красивое бледное лицо своего кавалера. Его глаза притягивали к себе и не отпускали. Пусть ноги были стёрты в кровь, Нимве готова была уже танцевать вечно, лишь бы видеть Альфариона, слышать его голос, чувствовать его рядом. Музыка играла всё громче и громче, перед глазами уже всё плыло, голова кружилась от вина, а в ушах стоял смех веселящихся эльфов.

Небо предательски начало светлеть, а Нимве осознала, что не хочет покидать это место.

—Ты не можешь остаться здесь, — Альфарион вывел Нимве из круга, девушка в изнеможении повалилась на траву. — Каждый из вас задаёт или хочет задать мне этот вопрос…

— И много здесь было до меня таких заблудившихся? — спросила Нимве, тяжело дыша. Эльф кивнул.

— Из разных стран. На Альбан Эльвед, или на Белтайн, как вы его зовёте, никогда не знаешь, кто появится на этот раз. Этой весной мы оказались в твоей стране, следующей, быть может, нас и вовсе не будет здесь. Этот лес лежит вне вашего мира, а наш бессмертный край, откуда мы родом, и ещё дальше. Когда-то давным-давно даже по нашим меркам, наши миры были открыты друг для друга. Мы приходили к вам, людям, учили вас всему, что знаем сами, некоторые брали себе жён и мужей. Первыми берегами, на которые мы ступили с наших белых кораблей, была Эрин, прекрасная страна зелёных холмов и лесов. Да, были войны с её хозяевами, да, были войны и после, когда наш народ был вынужден уйти в Другой мир, скрыться в Холмах.

— Племена Дану, да, я читала об этом, — произнесла Нимве, приподнимаясь на локте, с интересом разглядывая стоявшего над ней Альфариона. Его лицо, мягко мерцающее в предрассветном сумраке, было печально. Насколько же древним он был?

— Да, — Альфарион повернулся к ней, — и так нас тоже звали. В последние годы я слышал множество других названий и имён, Морион рассказывал мне. Он любит бывать среди людей, даже играет с вами, да и я в этот раз заглянул из любопытства к вам на праздник. Я многое видел за прошедшие века, но чтобы вы переодевались в нас и играли – впервые, — эльф рассмеялся. — Мой друг считает, что так в некоторых из вас говорит память о прошлом и древняя кровь, текущая в ваших жилах. Морион думает, что среди вас есть наши потомки, которые могут вернуться к нам. А что же до легенд… Сложи их все вместе, раздели надвое, да просей через сито.

— Но… Скажи мне, назад вас тоже унесёт Море? Это правда? Гавани, Запад?

— Правда. Многие уже уплыли, немногие остались тут. Быть может, мы слишком привязались к вам, — Альфарион задумчиво посмотрел на гаснущие звёзды.

Дуновение ветерка растрепало его длинные волосы, открыв остренькие ушки. Они не были похожи на лисьи, и уж тем более не были той полуметровой длины, как у эльфов из компьютерных игр, в которые Нимве играла. Эльф протянул девушке руку, помогая ей встать.

— Пошли, я покажу тебе кое-что, пока солнце не встало.

Нимве с трудом поднялась и поковыляла за Альфарионом в лесную чащу, где оказался спрятан источник с чистейшей водой, которая стекала в округлое природное углубление. В зеркальной глади отражались кроны деревьев и цветущие кусты вокруг, да лица склонившихся человека и эльфа.

— Вода может показать многое. Смотри, — Альфарион коснулся пальцем кромки воды.

По зеркалу пошла рябь, а затем отражение исчезло, а Нимве увидела берег далёкого моря. Он был залит серебряным светом высокого маяка, светившего где-то вдали за туманами, укрывающими горизонт. Тёмные волны почти бесшумно набегали на белый берег, усыпанный жемчужинами. У белоснежной пристани стоял красивый серебристый корабль с белыми парусами.

— На творении Кирдана, лёгком и белом, мы вознесёмся над бешенством смертных морей. Встретят ветры нас, спутают волосы девам и отстанут, вернувшись в владенья людей, — шептала Нимве, с нескрываемым восхищением и слезами на глазах глядя на покачивающийся на волнах корабль. Эти строчки всегда вызывали у неё болезненную тоску.

— Светает, — сказал Альфарион, глядя на растворяющееся в воде видение. — Иди по этой тропинке, она выведет тебя к твоим друзьям.

— Но тут ничего нет, — Нимве огляделась по сторонам.

— Есть, — Альфарион развёл руками невидимый занавес, Нимве тут же увидела тропку, возникшую между деревьев. Она была прямой как стрела, заблудиться было невозможно, идя по ней.

— Я никогда больше не увижу вас? Никогда? — Нимве рассматривала окружающий её пейзаж и эльфа, чтобы запомнить каждую чёрточку, каждый листочек и травинку, каждую ниточку паутины.

— Никогда, — эльф прислонился спиной к серебристому стволу ясеня. Нимве развернулась к нему спиной и сделала шаг к тропе. — Постой! — Альфарион в мгновение ока оказался рядом с девушкой. Он отстегнул серебряную фибулу в виде кленового листа со своего плаща и вложил Нимве в руку. — Помни о нас, когда последний корабль уплывёт за Море.