Шрифт:
– Ты сумасшедший, – покачала головой Согдиана.
– Знаю, псих, – кивнул он. – Ты уже говорила. Но я хотя бы сказал честно... под градусом, на самом деле, всё выбалтываешь... тебе было всё по фигу, а я злился... знаешь, я, когда разозлюсь, вообще могу такое выкинуть...
– Давай закончим разговоры, – Согдиана встала и отошла в сторону. – С таким психом, как ты, ночью, в темноте, в чужой спальне я не собираюсь ничего обсуждать!
– Подожди, послушай, – он схватил её за руку.
– Не собираюсь я тебя слушать! – вспыхнула она, – пусти!
– Не пущу, пока не успокоишься, – заявил Егор.
– С какой стати?!
– Да с такой! – крикнул он, пошатнулся, и они вдруг оказались совсем близко друг к другу. Даже в темноте Согдиана различала его глаза и неожиданно испугалась, что замечает в них что-то откровенно неподходящее. Но, не успела она как следует прийти в себя, как он обхватил её и стал целовать.
Поцелуй длился недолго, так как Согдиана начала яростно отпихиваться, настолько была поражена тому, что он сделал.
– Отойди от меня! – наконец вырвалась она и убежала к дверям.
– Ладно, не сердись, – внезапно Егор зевнул. – Давай лучше ляжем, поспим...
– Что?! Ты в своём уме?! – вытаращила испуганные глаза она, взявшись за ручку двери. – Уходи немедленно, это я буду спать!
– Разве я тебе помешаю? – сладким голосом, насколько это было возможно, пролепетал он, подходя к ней и пытаясь увести её от дверей. – Я могу лечь на полу...
– Убирайся!!
– Нет, – заявил Георгий и снова зевнул. – Я остаюсь...
– В таком случае, я уйду, – она попробовала выйти, но он преградил ей путь.
– Никуда ты не пойдёшь...
– Да что это такое! – ей было трудновато с ним справляться, ведь он был сильнее и, к тому же, сопротивлялся, как мог. Почему-то он ни за какие коврижки не хотел покидать этой спальни и упрямо стоял на своём, при этом, не давая выйти и ей.
– Ты пьян! Убери от меня руки, понял?!
– Слушай, лучше не спорь, убавь на секунду свою спесь, а то ведь я могу и разозлиться! – предупредил Иващенко. – Послушай только...
– Не хочу, не буду! – взвизгнула Согдиана, отчаянно вырываясь. – Пусти! Псих!! Ты мне ответишь за всё! Клоун придурочный!
– Ах, так, – протянул он. – Клоун, значит, придурочный... Ну, всё, ты своего добилась! Раз по-хорошему не понимаешь, пора тебя научить... – он оттолкнул её в сторону кровати, а сам спокойно запер дверь на ключ, вынул его из скважины и, подбежав к окну, открыл форточку и выкинул ключ на улицу.
Согдиана, вскочив, ошарашено наблюдала за происходящим. Такого поворота событий она и представить себе не могла.
– Знала, что ты ненормальный, – сдавленно пробормотала она, – но что до такой степени...
– Предупреждал: не оскорбляй меня, – поднял он обе руки вверх.
– Если ты хлебнул горячительного, то это не значит, что тебе всё позволено! – в сердцах крикнула Согдиана. – Да как ты вообще смеешь?!
– Ладно, всё, – примирительно заметил Егор, как будто ничего и не произошло, – раз выбора у нас нет; ни тебе, ни мне эту комнату не покинуть, остаётся лишь лечь спать... – и он присел на краешек постели.
– Если ты думаешь, что я вот так это оставлю, то заблуждаешься, – нервно передёрнула плечами Согдиана.
– Дело твоё, – пожал плечами Георгий. – Назад дороги нет, уже поздно, Корнелия тебя не услышит... до утра нам по любому отсюда не выйти. Так что я лично ложусь спать...
Согдиана, вся дрожа от переполнявшего её негодования, молча стояла, прислонившись к стене и не зная даже, как поступить.
– Ладно, я ж не зверь, – Пупс поднялся и указал ей на кровать. – Можешь спокойно ложиться, я приставать не буду. Сам на полу устроюсь... – он приблизился к ней и слегка тронул за локоть. – Ну, что же ты...
– Не трогай меня! – встрепенулась она. – Ты ещё пожалеешь...
Он покорно отошёл в сторону, взял с кресла лежавший на нём плед и бросил себе на пол. Затем сам опустился и зевнул.
– И долго ты будешь стоять столбом? – поинтересовался он как бы между прочим.
Решив, что до разговора с ним она больше не опустится, Согдиана фыркнула и пошла к своей постели. Поколебавшись немного, она всё же легла и отвернулась к стене.
Выламывать дверь или устраивать шум и портить тем самым людям праздник ей не хотелось. Она не хотела никого тревожить. Утром, подумала она, всё разрешится. А этот нахал...