Он качает головой.

— Сейчас же уходи.

— А ты возьми и выведи меня отсюда! — выкрикнула я ему в лицо. — Либо же… возьми меня. Сейчас, — спустила я шорты, трусики и прижалась к стенке.

Он подошёл ко мне.

— Выведи или войди. Как хочешь. Ты ещё не был сзади, Стефан, — простонала я, повернувшись к стенке лицом и встав удобно для него. — Я хочу тебя сзади. Стефан, пожалуйста… — я начала двигаться, ожидая его.

— Тогда ты уйдёшь, Кэтрин? — прошептал он мне на самое ухо и прижался к моему заду. — Ты уйдёшь из моей жизни?

— Да, Стефан!

Мне всё равно, что я отдам, но я хочу его сейчас.

Он спустил свои штаны и боксеры, а затем вошёл в меня. Он с самого начала задал резкий, быстрый темп. Я орала от наслаждения, щекой прижавшись к стенке и каждый раз легонько ударяясь.

Сделав последний свой толчок, Стефан излился в меня. Я застонала. Как же хорошо.

— Уходи, Кэтрин, — пробормотал он, помогая мне одеться, я же не двигалась. Он вернул на моё тело трусики, шорты, помог привести в порядок топик.

— Ты ещё хочешь меня? — прошептала я ему в лицо, когда повернулась к нему.

— Я вызову тебе такси.

— Стефан, — застонала я, а затем осела на пол. Сальваторе уставился на меня.

Внезапно я почувствовала лёгкую покалывающую боль. Голова закружилась.

Слишком быстро нашёлся ответ.

Наркотик прекратил своё действие. Удовольствие закончилось, настало послевкусие.

— Кэтрин, — уселся он рядом со мной на корточки.

— У меня кружится голова, — пробормотала я еле слышно.

— Ты в порядке? — переспросил Стефан, видимо, не услышав.

— Нет. Я не в порядке. Ты знаешь что-нибудь обо мне, Стефан? А ты знаешь, что меня никто никогда и не любил по-настоящему! Мои родители в раннем детстве заметили мой талант, и знаешь, что они? Они заставляли рисовать меня днём и вечером! Днём и вечером, без конца! Они эксплуатировали меня, зарабатывая на этом деньги! У меня почти не было игрушек, и мне было мало разрешено общаться со сверстниками! Я была так рада, когда они сдохли! Так рада! — расхохоталась я. Не понимаю, зачем я рассказываю это и почему я вообще здесь… — А потом мой крёстный хотел присвоить все деньги родителей себе. Он желал жениться на мне, когда мне было всего двенадцать лет. Естественно, ему не разрешалось этого сделать, поэтому он меня удочерил. Ха-ха! Стефан, ты знаешь, как я лишилась девственности?! Не слишком я этого хотела.

Не могла смотреть на Сальваторе, поэтому смотрела в стенку. Мне было плохо, и от боли в груди лишь хуже. Лучше высказаться.

— Потом он заболел раком и через пару лет благополучно сдох, когда мне как раз исполнилось восемнадцать лет. Я стала самостоятельной. Но знаешь, с какой мыслью я вышла в «взрослые люди»? Что никакой любви нет, а есть эгоизм и личная выгода всегда и везде. И я находила этому подтверждение, хах! Мир такой, Стефан! Да, он именно такой! Не надо рисовать себе надежды в розовых тонах и ждать появление единорога. Не надо идти на другой конец радуги, чтобы найти золото. Я так и жила, пользуясь всеми, — у меня на глазах появились слёзы. Почему я рыдаю? Я не знаю. — Так намного проще. Я стала рисовать, а затем поняла, что легче это делать с вдохновением. Влюблённость в разных парней часто помогала мне творить. Но чтобы было не так больно потом — я задала для самой себя такую установку: «быть свысока». Вскоре я к ним остывала и спокойно расставалась. Больно ли было? Немного, но зато у меня было приятно проведённое время. С Деймоном у нас уже три года секс по дружбе, если тебя это интересует. Он хотел нормальных отношений со мной, но я ему отказала, поэтому он согласился на регулярный секс. У него есть девушка, но его с ней что-то не устраивает, и он ходит ко мне.

Меня никто никогда не любил! И я никого! — закричала я, вцепившись руками в свои волосы. — А потом ты с «благодарностью», этими поцелуями на утро, с заботой обо мне. Ты просто взял и разрушил! Разрушил то, что я годами выстраивала! Моё безразличие пошло по швам, а затем полностью порвалось. И вот я — теперь страдающая! Что, Стефан? Жалко меня? Только жалости не надо! Лучше дай мне выпить, — приподнялась я, держась спиной о стену.

— У меня нет спиртного, — ответил он мне, с заботой оглядывая меня.

— Прекрати так смотреть на меня! Я трахалась с тобой, а затем докладывала об этом твоему брату! И как ты живёшь без спиртного? Ужасно, — Стефан, тяжело выдохнув, схватил меня за локоть и куда-то повёл.

Кажется, это гостиная, но рассматривать интерьер сил нет. Я постепенно всё больше теряю силы, перед глазами всё плывёт. Стефан ловит меня как раз тогда, когда я хочу завалиться на пол.

Меня мутит. Я отворачиваюсь от крепкой груди Стефана, чтобы облегчиться. Упав на колени, я блею на пол.

Спустя несколько мгновений он вытирает мне рот полотенцем, поднимает и вновь куда-то ведёт. Сальваторе уложил меня в постель.

— Утром поговорим, — пояснил он и стал уходить.

— Эй, ложись! — фыркнула я, нежась под одеялом.

— Нет, Кэтрин, я на диван в гостиной.

Хотела ему что-то сказать, но внезапно на меня обрушилась такая усталость, что я закрыла глаза.

***

Я проснулась и обнаружила себя в совсем незнакомом месте. В обычной кровати под более чем обыкновенном одеялом. Помещение было бедно обставлено — из мебели только кровать, шкаф и комод, сама комната просто крошечная, по сравнению с моей спальней. На стенах обшарпанные обои, мебель из недорого, как я думаю, дерева. Я быстро вскочила с постели.