– Ого, да у вас тут бюрократия.

– Это требование госпожи. Ее дело - приказывать, наше дело - исполнять.

– Хорошо, хорошо, я же вас ни в чем не обвиняю. Где мне расписаться?

– Вот здесь, - девушка указала мне строчку в открытом журнале.

Я наклонился, чтобы поставил подпись, и ощутил почти безболезненный укол за правым ухом.
– Что за шутки? - и это была последняя фраза, которую мне удалось произнести в тот день. Ноги резко потяжелели, на глаза упала черная мгла, и я провалился куда-то далеко-далеко...

Это 'далеко-далеко' оказалось маленькой комнатой с низкими, чуть выше человеческого роста, потолками, все внутреннее убранство которой было выдержано в стиле 'супер минимализм'. В левом от меня углу располагалось оббитое черной кожей глубокое кресло, на полу у окна стояла низкая полка с компьютером, а кровать заменял положенный прямо на пол спальный мешок, в котором я и провел... 'Хм, сколько же я был без сознания и вообще, что со мной происходит?'

В комнате было прохладно, и вылезать из спальника не хотелось, особенно учитывая то обстоятельство, что неизвестные шутники уложили меня в него совершенно голым. Однако физиологические потребности организма заставили меня сделать это - я встал, и направился к небольшой двери, надеясь, что санузел в этой 'келье' все же присутствует. 'А может, там находятся и мои вещи?'

Что же, мои надежды оправдались, но лишь частично. Санузел и вправду был, но вот его площадь и размеры душевой кабины... Впрочем, буду справедливым, критерии единства стиля дизайнер полностью выдержал, и санузел был под стать самой келье. А вот то, что и здесь я не обнаружил своих вещей, было куда более неприятно. Не оказалось их и в висящем на прибитом к стене крючке непрозрачном полиэтиленовом пакете. Открыв который, я обнаружил связанную из розового мохера короткую тунику (впрочем, я плохо разбираюсь в женских нарядах, это вполне мог быть и длинный свитер), такого же цвета шерстяные лосины, домашние тапочки на высокой танкетке... 'Не хватает только красного бюстгальтера и красных трусиков. Шутники здесь, однако, но, гром и молния, как же здесь холодно!'

Спасаясь от холода (хуже всего приходилось босым ногам), я быстро добежал до спального мешка, и, спрятавшись в нем, принялся обдумывать создавшуюся ситуацию. В первую очередь я еще раз прокрутил в своей памяти все события, которые предшествовали и были хоть как-то связаны с моим появлением в этой еомнате. 'Звонок от Нойера с неожиданным предложением, а эта акула литературного бизнеса на мелочи не разменивается и посредничает только в по-настоящему крупных сделках, стоящее явно не один миллион евро имение, а, главное, готовность фрау Айзерман пойти на киднеппинг - преступление, сулящее его организаторам и исполнителям многолетний тюремный срок. К тому же, судя по всему, количество исполнителей у хозяйки замка вряд ли ограничивалось одной блондинкой-привратницей. Да, загадки...'

На определенные мысли наталкивал и комплект женской одежды, а также две закрепленные по углам комнаты камеры слежения (третью я обнаружил в санузле). Словом, все говорило о том, что все случившееся - не экспромт со стороны обиженной моим отказом женщины, и мое положение более чем серьезно. Кстати, в свете случившегося стал понятен смысл показавшегося мне странным вопроса об аллергии - фрау Айзерман, естественно, знала, что ожидает меня при выезде и предусмотрительно страховалась от возможных медицинских проблем. 'Да, Макс, похоже, что все версии связанные с женскими капризами и легкомыслием можно смело отбросить...'

Придя к неутешительным для себя логическим выводам, я решил более тщательно осмотреть помещение. Увы, для этого надо было снова покинуть теплый спальник. Делать это категорически не хотелось, поскольку температура в келье вряд ли превышала пятнадцать градусов, да и ходить босыми ногами по кафельному полу (лишь возле полки с компьютером он был покрыт небольшой циновкой) - удовольствие весьма сомнительное. Оставался простой выбор: либо ждать в тепле, надеясь на то, что мои похитители сами рано или поздно проявят себя, либо наплевать на мужскую гордость и облачиться в предложенный ими наряд. 'Ладно, полежу еще в тепле, а там посмотрим, и, интересно, сколько сейчас времени...'

К сожалению, избранный паллиатив лишь отсрочил время принятия конкретного решения. 'Макс, не обманывай сам себя. Про тебя никто не забыл, и за всеми твоими действиями наверняка сейчас следит либо сама фрау, либо ее сотрудницы, и они на сто процентов уверены, что рано или поздно, ты не только вылезешь из мешка, но и начнешь играть по их правилам. Хотя бы по той простой причине, что есть на свете такой великий мотиватор человеческого поведения, как чувство голода'. А есть и в самом деле хотелось все больше и больше - с того момента, как я в последний раз поглощал белки, жиры и углеводы прошло уже более суток.

Что же, великий мотиватор одержал очередную победу. 'Хотите видеть меня в женской одежде, фрау Айзерман? Без проблем. А могу позировать, вообще, без одежды', - я вылез из мешка, и с вызывающим видом уставился на камеру. Правда, мой стриптиз продолжался не долго, и, дрожа от холода, я отправился одеваться.

Первым делом я натянул свитер. Нежная шерсть сразу же принялась обогревать мое покрытое мурашками тело, по которому, переплетаясь друг с другом, начали разливаться две волны - живительного тепла, и, к моему великому удивлению, легкого сексуального возбуждения. 'Черт, оказывается, эти игры с переодеваниями и в самом деле таят в себе глубинный смысл. А может, Макс, ты просто скрытый фетишист?' - умение подшутить над самим собой не раз помогало мне в жизни.