Шрифт:
Как же развивались (а точнее – как были спланированы) события, приведшие Россию к Февралю Элиты?
А вот как…
В феврале 1917 года в Петрограде была введена карточная система распределения хлеба и других продуктов, и сразу – надо же! – начались «хлебные беспорядки».
Странно – распределение вроде бы упорядочили, и тут же – беспорядки!
На самом деле всё было в рамках железной логики – железной и даже, скорее, золотой, для тех, кто задумывал Февраль 1917 года как совместную спецоперацию верхов буржуазной Элиты Запада и буржуазно-элитарной России. Не обострив искусственно ситуацию для «низов», «верхи» не могли бы начать антиниколаевский переворот. Вот ситуацию искусственно и обострили – благо дело, все козыри накануне Февраля были в руках Элиты.
Конечно, царская самодержавная Россия и без подталкивания объективно шла к краху. Однако энергичные меры согласованно действующих «верхов», клявшихся в «верности России», могли бы ситуацию стабилизировать. «Верхи» же «лодку» раскачивали! И это, как видим, признавал позднее даже великий князь Александр Михайлович.
Что и говорить, раскачивали Россию тогда многие, но – не Ленин из Цюриха или Женевы!
К сожалению, лишь по памяти привожу промелькнувший в 1990-е годы в журнальной периодике важнейший факт. В феврале 1917 года практически одновременно по сети железных дорог России вышло из строя до тысячи паровозов! Якобы «по забывчивости» в морозы «забыли» слить воду из тонких трубок пароохладительной системы, и они лопнули. В результате Сибирь и Юг России чуть ли не ломилась от сливочного масла и зерна, а подвезти в Петроград их было нечем, и в столице ввели карточки на хлеб.
Однако даже их не «отоваривали».
Многие тысячи трубок на сотнях паровозов лопнули в одночасье, похоже, не случайно – одним из руководителей царского Министерства путей сообщения был в то время видный кадет профессор Ломоносов, а министром – некто Кригер-Войновский…
Как и сам Юрий Владимирович Ломоносов, Эдуард Брониславович Кригер-Войновский лично для меня является фигурой непрояснённой. Родился в 1864 году на юге России, умер в 1933 году в Берлине. Окончил Петербургский технологический институт и Институт инженеров путей сообщения, затем работал на ряде железных дорог, с 1906 по 1909 год управлял эксплуатационным отделом в Министерстве путей сообщения – МПС. Был управляющим Ростово-Владикавказской железной дороги. И оказался последним царским министром путей сообщения.
Инженера Кригера-Войновского поминает в своих «Воспоминаниях» в числе участников «экономического съезда» в сентябре 1920 года генерал барон Врангель. На этом следы теряются – в Интернете попадаются скупые сообщения о том, что экс-министр от политики отошёл и занимался научной работой.
О нём пишут, что он якобы считался среди коллег одним из наиболее профессионально подготовленных для управления российскими железными дорогами специалистов. Может быть, не знаю… Но знаю, что даже в условиях той министерской «чехарды», которой так увлекался в кризисное для России время царь Николай, «карьера» Войновского побила, пожалуй, все рекорды. Он стал «МПС» 27 декабря 1916 года, а уже 27 февраля 1917 года был снят.
В чём дело? Такой якобы специалист, и – в отставку?
Юрий Ломоносов (1876–1952) примерно 23 февраля 1917 года, вернувшись из инспекционной поездки, записал: «…Пошёл к новому министру, Кригеру-Войновскому. Так же учтив, неопределёнен и холоден, как был в предшествующих должностях… Говорил, рассчитывая на годы и месяцы вперёд, но некоторая нотка неуверенности чувствовалась уже…»
Первым министром путей сообщения во Временном правительстве стал кадет Н. В. Некрасов, фигура ещё более тёмная, чем Ломоносов и Кригер. Позднее, в 1930-е годы, на следствии в НКВД (так вот оно вышло) Некрасов добровольно признавался в своём давнем масонстве. Ломоносов же, кокетничая, писал о нём: «Разве можно сравнить его с Кригером?»
Почему был сменён Кригер и почему он был назначен? Почему «кадет, идеалист, – по оценке Ломоносова, – профессор статистики сооружений» Некрасов сменил Кригера – профессионала и почему остался в МПС кадет Ломоносов?
И почему профессионалы в МПС допустили такой катастрофический развал железнодорожной сети за очень короткий период?
Ведь это всё проделал не Ленин!
Не усилиями Ленина рубль за два месяца, предшествующих Февралю, «упал в цене более, чем за всё предшествующее время войны», – как свидетельствует тот же профессор Ломоносов.
И не усилиями Ленина были созданы искусственные трудности с продовольственным снабжением обеих столиц.
КОГДА анализируют, даже добросовестно, Февральскую революцию, упускают из виду многие важные её аспекты – женский, например. А он оказался первостепенно важным!
Ведь точка удара была выбрана квалифицированно – обеспечение семей рабочих продовольствием лежало на женщинах, а разъярённая женщина – это не разбушевавшийся мужчина. Это – намного серьёзнее… Недаром Змий соблазнял в Эдеме не Адама, а Еву. Эмоции женщины (а тем более – сообщества женщин), умело направленные в нужную сторону, – великая сила. В одном случае – созидательная, в другом – всё сметающая.
По свидетельству профессора Ломоносова, накануне Февраля в очереди за хлебом приходилось стоять 3–4 часа, за молоком – 5–6 часов.
Каждый день!
А выстаивали-то очереди женщины.
Каждый день…
Разъярённые женщины были нужны тем, кто планировал Февраль в виде спецоперации интернациональной Элиты как фактор разрушения. И заговорщики, спланировав «хлебные беспорядки», своего добились – женщины вышли на улицу.
Не могу утверждать точно – такие вещи вообще не доказываются документально, но могу предположить, что дата начала февральской спецоперации Элиты против самодержавия была определена за семь лет до этого Кларой Цеткин, хотя она об этом и не подозревала.