— Она просто пошутила! Хотела сделать комплимент твоим глазам. Тут нечего бояться. Кара, поверь, никому и в голову не придет подобное! Люди давно не верят в сказки и мистику!

— Однажды придет. Если мы хотим жить вместе — то лишь на необитаемом острове. Да и там, нам вряд ли будет удобно, я все время в воде, ты — на берегу.

— Ты снова предлагаешь нам расстаться? — его лицо стало мрачным. — Ты же только что слышала историю. Любовь — это магия, так сказала Рэчел.

— И эта магия избавит меня от хвоста? — мрачно поинтересовалась Кара. — Подумай, Андрей. Время еще есть, но оно уходит. Я не хочу, чтобы твоя жизнь прошла в погоне за иллюзиями. Потому что однажды ты возненавидишь меня за это. Мне пора.

С этими словами она слезла с мотоцикла, поцеловала Андрея и медленно направилась к морю.

Он видел это каждый день, но его по-прежнему завораживала чудесная картина: девушка в одежде и сапогах на высоком каблуке заходит в посеребренное луной море, все дальше и дальше, и скрывается в его черных водах. И он чувствовал себя причастным к этому волшебству, потому что Кара каждый раз словно пересекала волшебную реку Смородину, отделявшую мир мертвых от мира живых, а к следующему закату — воскресала вновь.

Утро Кара провела в компании кракена, она покачивалась, лежа на его гигантском щупальце, наблюдая из-под ресниц за следившим за ней оранжевым глазом. Ее трезубец — символ власти, кракен держал на другой присоске. А где-то там, в этих щупальцах спрятаны сокровища Андрея…

— И вот, понимаешь, — продолжила Кара, обращаясь то ли к морскому чудовищу, то ли к себе самой, — Мы любим друг друга. Но я — наяда. И мне нет жизни на берегу. Мой дом в море. Но когда я думаю об этом, мне так больно! Ты даже не можешь себе представить! Вот ты… ты разве кого-нибудь любил? Ну когда-нибудь… Эх, жаль, ты не умеешь говорить. Рэчел сказала, что ты умеешь говорить, но она ничего не понимает! И я так переживаю за Андрея… Ведь я испортила ему жизнь. Из-за меня он был вынужден оставить свою семью. Чем я могу отплатить? Правильно! Я должна оставить море и моих родных, чтобы быть с ним! Лоролея сказала, что она бы перевернула весь мир, но так и сделала бы… Лоролея всегда была самой безумной и самой упрямой среди нас! Она, представляешь, предлагает мне найти королеву Туанг! Ну, не бред, скажи! Никакой королевы Туанг никогда не было… Никогда русалка не становилась человеком! И никогда никто не слышал о наяде, оставившей море, ради жизни на суше. Ведь так? Ну, скажи! Если бы ты только знал, как мне плохо… я потеряла интерес ко всему. Сестры пытаются растормошить меня, вернуть прежнюю Кару. Но прежней Кары больше нет. Ее съели спруты, там в пещере… А мое сердце — уже сердце человека. И кровь течет такая горячая, что обжигает изнутри… Наверное, те боги попали мое сердце своими стрелами… Ты даже не представляешь, как мне сейчас трудно. С детства я думала, что мне было бы лучше не рождаться вовсе, теперь понимаю, что так и есть…

Кара отвернулась и закрыла лицо руками. На берегу она бы снова заплакала, но под водой слез не видно. Поэтому она просто зажмурилась и замерла. Вывело ее из этого состояния весьма и весьма необычное происшествие.

Оказалось, что кракен мог говорить.

Изумленная, наяда слетела с его щупальца, перевернувшись вверх тормашками, а потом зависла прямо рядом с его гигантским клювом, покачивая хвостами, чтобы оставаться на месте. Кракен говорил неразборчиво и очень плохо, каждый звук давался ему с величайшим трудом.

— Марина… — наконец, разобрала Кара. — Марина…

— Ого! Ты можешь говорить! — она радостно улыбнулась и погладила его огромное щупальце. — Это здорово! Но ты ошибаешься. Я не Марина. Я — Кара! Помнишь меня? Или ты забыл? Марина была твоей прошлой повелительницей. А я — Кара. Ну же?

Но кракен настойчиво продолжал мотать щупальцем, из чего наяда сделала вывод, что неправильно поняла его слова.

— Ты хочешь сказать, что я неправильно понимаю? Закрой глаз, если да!

Кракен закрыл огромный оранжевый глаз.

— Значит, ты знаешь, кто я… Скажи мое имя.

— Кара… — с трудом произнес подводный кракен.

— Отлично. Но ты сказал Марина… Почему? Ты имел в виду… — она задумалась. — Хочешь сказать, что ты любил Марину? Я спросила, любил ли ты кого-то? Об этом?

Но кракен снова отрицательно помахал щупальцем, а потом указал куда-то позади себя.

— Что же ты хочешь мне сказать? Что Марина была прежде? До меня? Нет? Не это… Но что тогда? — она всплеснула руками в отчаянии. — Послушай! Марина умерла! Ее больше нет! Теперь я за нее, понимаешь? Теперь я — повелительница кракена! И я — королева русалок. Что? Снова говоришь «нет»? Я не повелительница? Но… Опять не то? Что же ты хочешь сказать?

— Жива… — огромная водяная струя вырвалась с этими словами из клюва кракена, закружив Кару в сильнейшем водовороте.

— Жива?! — переспросила наяда, наконец, остановившись, — Ты думаешь, что Марина жива? Нет, поверь, Марина умерла! Она ушла и пропала.

— Жива… — снова повторил кракен.

— Да нет же! — Кара улыбнулась и покачала головой. — Она умерла, давно умерла! Если бы она была жива, я бы не стала повелительницей кракена, понимаешь? Только одна может повелевать кракеном! Только одна русалка из всех!

Словно молния ее мозг прорезала догадка, и Кара вдруг застыла, не в силах пошевелиться, она смотрела в огненный глаз кракена и видела в нем ответ.

— Ты хочешь сказать… — прошептала она взволнованно. — Что Марина жива… Но я стала повелительницей кракена, потому что… Потому что она — больше не русалка?

Щупальце уверенно кивнуло.

— Так Марина — не пропала?! Марина и есть королева Туанг?! Она, действительно, стала человеком?

И снова щупальце кракена утвердительно склонилось.