Кара влетела в стеклянный аквариум и прыжком вскочила на подиум.

— О-ля-ля! — крикнула она, — Зоа! Я наконец-то могу ходить лучше тебя! И она сделала несколько танцевальных па.

Растерянная и изумленная, Зоа смотрела на нее, не говоря ни слова, а потом крепко обняла девушку.

— Тебе будет очень трудно, Кара, — сказала она. — Необычайно трудно, жизнь на берегу совсем другая! Ты не привыкла к ней. Просто будь готова.

— Я знаю, что будет трудно, но все это можно преодолеть.

— Видишь, я всегда говорила, что ты — куда больше человек, чем русалка. Так и вышло!

— Да, — Кара согласно кивнула, — Иногда мы совершенно не знаем себя. Совершенно не знаем. Даже себя.

— Со стороны всегда виднее, — подтвердила Зоа. — Но садись же. Дать тебе лимонаду? Теперь тебе уже можно. Расскажи, как тебе это удалось?

И Кара, сжимая в руках бокал с лимонадом, поведала преподавательнице свою историю, рассказав о судьбе Марины, о Городе птиц, и о том, как освободила душу Перуна, бросив оберег в море.

— Это хороший поступок, — согласилась Зоа. — Видимо, он решил тебя отблагодарить. Наверное, Марина прошла тем же путем.

— Я очень переживаю за ее дочь. Я оставила ее одну, среди многих опасностей. Туанг — странная страна, а девушка совсем не умеет за себя постоять. Она такая добрая, милая и хрупкая. Я боюсь, что ее ждет очень печальная судьба.

— Все случается так, как должно быть. Бог не посылает нам испытаний, которых мы не можем перенести, — возразила Зоа.

Они помолчали. Кара знала, что ей пора уходить. Время истекает, а еще столько всего нужно сделать!

— Но ты же не будешь вечно ходить в этой тряпке? — Зоа покосилась на кусок парусины. — А ну-ка идем!

И она потащила Кару в соседнюю комнату, где высились сундуки с одеждой.

— Забирай! Все это — твое, бери, что хочешь!

— Одежда утопленников? — Кара поморщилась.

— Другой нет, бери, что дают! — возмутилась Зоа.

И Кара взяла несколько платьев, рубашек и юбок, туфли и сандалии. Ведь теперь ей не нужно было прятать хвосты.

— Спасибо за все, — сказала она, сжав руку учительницы. — Приходи вечером на праздник. Думаю, будут проводы.

— Морские проводы — это всегда так печально, — вздохнула Зоа. — Но что же делать — приду, раз приглашают.

Вечером, когда на поверхность море опустилась ночь, в небе зажглись звезды и взошла полная луна, далеко-далеко от берега, вдали от судоходных путей, можно было наблюдать странную картину — морские существа, взявшись за руки, водили хороводы, выпрыгивали из воды, поблескивая в лунном свете хвостами, а над водой неслась песня русалок — так здесь провожали умерших, также справляли свадьбы. Кара пела с ними и думала, что же они — выдают ее замуж, или оплакивают как умершую — или же, и то, и другое?

С тех пор, как русалки узнали, что их королева стала человеком, они были заинтересованы, обеспокоены, взволнованы, но понимали, что жизнь уже никогда не станет прежней. Кара знала, что они относились к ней теперь враждебно, ведь она предала их, ушла к другому племени, ну разве что кроме сестер — те обрадовались, ведь они знали ее историю с самого начала.

Хотя нет, были еще молоденькие наяды, из тех, что тайком посещали школу Зоа и мечтали однажды выйти на берег, те завидовали ей и восхищались ее смелостью. Поступок Кары подарил им веру в возможность чуда, и теперь каждая из этих юных русалок мечтала, что однажды и с ней случится подобное. И она обретет любовь, которая способна творить чудеса и ей тоже будут покровительствовать древние боги.

Русалки продолжали петь и танцевать, их заунывная песня соединялась с воем ветра, к ним присоединились и другие морские создания, каждый старался внести свой вклад в проводы Кары, их тела поднимались на поверхность, и снова стремительно уходили в глубину, осьминоги переливались всеми цветами, создавая удивительной красоты иллюминацию, а морские звезды казались сейчас ярче звезд небесных.

Праздник продолжался почти до рассвета, а потом, утомленное, русалочье племя отправилось отдыхать, отправилась с ними и Кара. Она знала, что у нее слишком мало времени на сон, ведь скоро ей предстоит выйти на берег, чтобы никогда больше не вернуться в море.

На следующее утро она встретилась в главной зале со своим дедом, тритоном Тирсом. Он, сидя на подводном троне, неодобрительно и даже с осуждением смотрел на внучку.

— Корону-то сними, — сказал он, наконец. — И положи трезубец.

Кара послушно сложила символы власти и остановилась перед дедом.

— Я всегда знал, что ты безрассудная, Кара, но никак не ожидал — что до такой степени, — произнес он.

— Прости, дедушка, — она склонила голову, понимая, что разочаровала деда. — Так уж вышло. Зато — я смогла изменить судьбу.