Программа, принятая в Эгере, имела «расово-национальную основу», исключала участие славян и евреев и требовала введения для немцев охраны труда, пособий по безработице и страхования по болезни [1002] . Классовые различия между немцами признавались несущественными.

В том же году Штайн основал на базе «Эгерской программы» объединение под названием «Германия. Имперский союз немецких рабочих», деятельность которого осуществлялась сначала в Богемии, а потом распространилась и на другие коронные земли и на Вену. Кроме того, он создал ряд националистических объединений по оказанию различных услуг, например, в 1901-м — «Немецкую биржу труда», где рабочим оказывали услуги по трудоустройству и давали юридические консультации.

Будучи депутатом Рейхсрата в 1901–1906 годах, Штайн категорически возражал против введения всеобщего равного избирательного права: «Теперь хотят дать избирательное право неграмотным, которые не могут написать ни собственного имени, ни имени кандидата… Коррумпированные чиновники, церковники и социал-демократы будут заполнять бюллетени для голосования, а потом это стадо избирателей погонят к урнам» [1003] .

Штайн не боялся идти на провокации и показал себя ярым хулителем династии Габсбургов. Например, он говорил, что «Австрия — всего лишь неудачное географическое образование. Галиция, Буковина и Далмация совершенно сюда не подходят, с этим нельзя не согласиться, стоит лишь взглянуть на карту, а Тироль и Форарльберг соседнему немецкому государству уже давно пора аннексировать. В географическом плане разделение империи не составит труда». И ещё: «Это государство при смерти; каждый милосердный человек желает неизлечимому больному скорейшего избавления от страданий — вот и я с моими единомышленниками желаю этому государству скорейшего безболезненного конца» [1004] .

Франц Штайн

Пангерманцы, как утверждал Штайн в парламенте, «не собираются ничего делать для этой Австрии»: «Всё, что мы делаем, делается ради немецкого народа в этой стране. Нам плевать на династию и на австрийское государство. Более того, мы надеемся и страстно желаем, чтобы нас наконец-то избавили от этого государства, чтобы наконец-то произошло то, что и должно произойти по всем законам природы: чтобы это государство развалилось и немецкий народ из Австрии смог бы впредь счастливо жить без него, под защитой славных Гогенцоллернов» [1005] .

Главным врагом немецких рабочих Штайн считал «интернациональную» «еврейскую» социал-демократию. В своей речи (неоднократно издававшейся и бывшей в продаже и тогда, когда Гитлер уже приехал в Вену) Штайн разъяснял «различия между взглядами немецких националистических рабочих и социал-демократических трудящихся». Он призывал немецких рабочих активнее бороться против «неполноценных» народов Австро-Венгерской монархии и наконец-то добиться для немцев главенства. Право немцев на господствующее положение он обосновывал традицией, более развитой культурой и экономическим потенциалом австрийских немцев и указывал, что «культуру словаков, бродячих торговцев скобяным товаром», нельзя поставить на одну ступень с немецкой. «Железнодорожные вагоны, пароходы, машины, даже освещение в этом зале — всё это продукты культуры немецкого народа, творения великого немецкого духа. Мы, немцы, причём не только в Австрии, веками… выполняли свою миссию — помогали отсталым народам подняться на более высокую ступень развития». Именно благодаря немцам славяне «научились читать, писать и считать».

Что касается налогов, Штайн подсчитал, что «немецкий народ платит в три раза больше, чем поляки, и на 7 гульденов с человека больше, чем хвастливые чехи, а потому мы требуем, чтобы, учитывая более высокую сумму собираемых с нас налогов, низшие народности не получали перевеса и возможности править немцами».

И далее: «Если немецкий крестьянин не может заплатить налог, является судебный исполнитель и отнимает у него последний скот, чтобы продать. А потом эти налоги отправляются в землю обетованную Галицию, откуда нам взамен присылают польскую водку, польских евреев и польских министров. Мы сыты этим по горло, мы больше не хотим быть дойной коровой и намерены наконец-то добиться чего-нибудь и для своего народа». «Низшие» народы в качестве «благодарности» «захотели стать господами в этом основанном немцами государстве… и утянуть нас вниз, на свой уровень. Мы не можем этого допустить, мы, немцы, всегда будем отстаивать свои законные привилегии». Кроме того, Штайн — как и социал-демократы — требовал изменения налоговой системы, отмены всех косвенных налогов и введения вместо этого налогов на роскошь и биржевые сделки.

«Дер Хаммер»

В борьбе против социал-демократов Штайн активно разыгрывал карту антисемитизма. Он снова и снова повторял, что те не могут действовать в интересах народа и рабочих, поскольку их лидеры — евреи, которые никогда рабочими не были. А евреи настраивают «рабочих против нашей партии и немецкого народа». «Если б социал-демократы стояли за народ, они были бы антисемитами. А они говорят: «Евреи тоже люди». Ну, разумеется! Евреи такие же люди, как каннибалы на островах в Тихом океане. Но никто из этих товарищей почему-то не едет туда на съедение людоедам». Немцы в Австрии не «позволят сожрать себя чехам и славянам в национальном отношении и евреям — в экономическом».

Ещё Штайн призывал рабочих и владельцев предприятий преодолеть классовые различия: «В то время, когда нас со всех сторон теснят чехи, поляки, словаки, итальянцы и прочие,… каждый должен служить своему народу, неважно, фабрикант он или рабочий, учёный или крестьянин, торговец или ремесленник». И далее: «Немецкая сила и немецкое мужество со временем помогут нам разгромить интернациональную социал-демократическую партию под руководством евреев» [1006] .

Едва ли какой политик смог превзойти Штайна в том, что касается хлёсткости выражений и агрессивности нападок на социал-демократов. Вот разве только Гитлеру это удалось.

В то время, когда молодой Гитлер познакомился со Штайном в Вене, тот утратил мандат депутата и выступал ещё радикальнее прежнего. Он стал главным агитатором внепарламентской пангерманской оппозиции против демократии, социал-демократии, многонационального государства, чехов и евреев. Его имя появлялось в газетах, как правило, в связи со скандалами. Особенно — с регулярными драками на народных собраниях между приверженцами Штайна и социал-демократами, чешскими националистами или христианскими социалистами. Когда истёк срок его неприкосновенности, Штайну припомнили и старые грехи: в марте 1908 года, чтобы избежать грозящего ему процесса, Штайну пришлось принести официальные извинения чешским депутатам, которых он однажды прямо-таки забросал чернильницами. «Арбайтерцайтунг» не могла, конечно, не написать об этом «Каносском унижении» [1007] .