– Это не я, - тихо произнес Нацу, смотря, как кроватка Наши медленно догорает. Но, видимо, такая отмазка для него точно не сработает, и это отлично видно по лицу супруги. Особенно она не сработает потому, что она едва успела схватить падающего со шкафа Сицу.

– Драгнил, ну ты вообще… - протянула Люси очень угрожающим тоном.

– Да я-то тут при чем?
– слабо пытался защищаться тот, в то время, как его ноги уже медленно, но верно сползали вниз с кровати.

– Куда собрался?
– шипела блондинка, медленно укладывая сына на столик и опуская руку к стоящему рядом на всякий случай ведру ледяной воды.

– Я кушать хочу, - делая жалостливые глаза, проговорил розововолосый, отступая и понимая, что его загнали в тупик.

– Ну что, простила?
– убирая оставшийся пепел, поинтересовался в край обиженный супруг, рыча что-то себе под нос. Вот как можно было так сесть на шею дракону, чтобы заставить его убираться в доме? Да и что за наглость вообще заставлять мужика делать женскую работу? Не оборзели ли они совсем?

– Давай-давай, не бурчи, а убирай. Сам не доглядел, у тебя бы все дети уже давным-давно голодом измучены были, или того хуже, - злилась блондинка, сжимая кулаки и уверенно глядя на своего бедного мужа.

– А вот ничего подобного!
– запротестовал Нацу.

– А я как будто не знаю!
– фыркнула Люси, отворачиваясь.

– А хочешь - поспорим?
– мгновенно решил парень.

– А вот хочу!
– в порыве злости выдала волшебница.

– Хех, если я смогу неделю продержаться с детьми без твоей помощи, то… - Нацу уже готов был высказать свое желание, но на мгновение замер, понимая, что ему нечего хотеть от Люси. Все, чего он может сейчас пожелать, она даст ему и без этого. Нет, здесь нужно что-то особенное.
– То ты выполнишь то, что я пожелаю когда выиграю!

– Ну и ладно, - фыркнула светловолосая, зная точно две вещи: во-первых, Драгнил никогда не продержится наедине с близнецами больше двух дней, а во-вторых, даже если и продержится, то не загадает ничего из ряда вон выходящего.

– А я тогда… - начала, но не успела договорить, так как блондинку перебили.

– Не утруждай себя придумыванием наказания для меня, все равно я выиграю, - Драгнил в очередной раз доказал, что хронической скромностью не страдает, а вот чувство собственного достоинства у него перегибает все планки.

– Ну что ж, раз ты так думаешь, то вперед, - произнесла заклинательница просто, уходя к кровати.
– Приступай. Этот дом весь твой, а я пока поживу у Гажила и Леви.

– Эй, а еду кто будет готовить?
– явно отвыкший от одинокой жизни, Саламандр был против всяких переездов любимой женушки дальше кухни и их квартиры в частности.

– Сам, - обыкновенным голосом отозвалась его жена, собирая с тумбочки свою расческу и доставая из-под кровати розовый чемодан.

– Нет-нет, постой, мы так не договаривались!
– замахал руками розововолосый.

– Именно так, - лишая супруга всякого шанса отстоять свое, улыбнулась волшебница.
– Или ты хочешь сдаться?

– Вот еще, - фыркнул тот.
– Уезжай.

***

– Эм, - протянула Люси, стоя перед собственным домом, а точнее перед тем, что от него осталось. Вид у девушки был озадаченный, даже очень. Она, конечно, понимала, что Драгнил не сможет провести с детьми всю неделю, и что-нибудь да обязательно случится, но что бы весь дом сгорел…

– Н-Нацу, - неуверенно позвала девушка, словно слепая, подняв руки и следуя вперед уже намереваясь разгребать завалы в поисках семьи.

– Да не боись, - раздался голос сзади, и блондинка, находящаяся до сих пор в шоковом состоянии, резко обернулась. Перед ней стоял Грей с кирпичным лицом в длинном синем платье. В общем-то, это больше было похоже на какое-то страшное привидение.

– Ч-чего?
– проговорила та, понимая, что еще чуть-чуть, и она отключится.

– У нас они, - ледяным, безразличным голосом произнес Фулбастер.

– А, ясно, - на лице Люси появилась широкая улыбка, взгляд стал мягко-сумасшедшим, и через мгновение она упала на землю под обеспокоенные вопли Отмороженного.

Комментарий к Глава 40. Спор.

Если я успею, то напишу бонус вечером. Если не успею, то осенью ._.

========== Бонус №10: Лексус/Кана: “Тишина прошлого”. ==========

Темнота окутала город своим черным, холодным, леденящим туманом. Ни ветерка, ни шороха, сплошная и абсолютная тишина, кажущаяся даже какой-то мертвой, но скорее настороженной и предостерегающей. В каждой тишине найдется свой звук, прокравшийся мимо уха незаметно, неуслышанно. В тишине легче всего потеряться и запутаться, легче всего сойти с ума в тишине. Эта тишина угнетая, звенит в ушах, раздражает и угнетает душу. Она чем-то схожа с одиночеством, такая же жуткая, давящая. И тоже кажется, что если ты совсем один, то есть кто-то другой, кто наблюдает за тобой. кто-то нечеловечный, бесформенный, страшный и, несомненно, опасный. От него хочется спрятаться, как и от этой тишине, в которой все время хочется поймать малейший звук, хоть какую-нибудь волну, которая подарит хотя бы мнимую надежду на то, что ты в целом мире не одинок. Но тишина, как назло, продолжает молчать. И она такая пустая, такая молчаливая, что кажется, будто это не вокруг так тихо, а будто это ты сам потерял способность слышать, и даже если со всей силы напрячь голос и закричать, то своего голоса ты не услышишь. В то время, как на самом деле твои уши силятся поймать хоть что-то и уловят даже отдаленный шепот издалека, ведь это будет твоим спасением. Находясь в тишине, как уже было сказано, легко сойти с ума, как и находясь в одиночестве. Ты словно в своем собственном мире совсем без звуков. Здесь, в твоем мире, царит вечное молчание. Душа истошно кричит, ломится на свободу, рвется на части, разлетается осколками, но все это ты не услышишь. И слезы осознания собственного бессилия против этой тишины так слабы. Осколки души разбиваются бесшумно, не оставляя и следа. А ты не двинешься с места, уже боясь нарушить эту царственную, воцарившуюся тишину.